— Ты чё — больная совсем? — толкнул он меня в ответ. — Ещё раз так сделаешь — я тебя на люстру за трусы подвешу и оставлю, скажу, что так оно и было.
— Уйди, сказала! — я изо всех сил плечом попыталась его протаранить, и мне даже удалось сдвинуть его на сантиметр с места. — Дай мне пройти, придурок!
Он не нашёл ничего лучше, кроме как обхватить меня руками, чтобы я перестала пихаться. Я оказалась прижата к нему и обездвижена. Просто беспомощно хлюпала носом.
— Бэмби, ты сама поняла, что сделала? — прорычал он, тяжело дыша. — Ты на меня напала?
— Данил, отпусти меня, — уже откровенно заплакала я. — Дай уйти.
— С какого это фига? И чё ты рыдаешь-то? — растерянно смотрел на меня парень. — Я тебе больно сделал, что ли?
— Мой дед болен, ему плохо! Мне надо купить ему таблетки! — рванулась я опять из последних сил, и на сей раз парень меня выпустил.
Он смотрел на меня прямо, словно переваривая то, что я сказала, пару секунд. А потом выдал:
— И чё ты молчала, дура? Поехали.
16. 15.
ДАНИИЛ.
Я взял свои вещи со стола и ухватил её за руку, потянув за собой.
— Куда? — спросила она шёпотом. — Мне к деду надо, Дань.
— Так к деду, — ответил я. — Или ты меня таким придурком считаешь, что даже в этой ситуации я бы продолжил играть в козла?
— Ты поедешь со мной? Зачем? — семенила она следом за мной. — Просто отпусти меня, я всё сама сделаю.
— Я вызову такси, и мы поедем к твоему деду.
— А-а… Сначала в аптеку нужно.
— Тогда в аптеку.
Мне очень не хотелось выпускать её руки, которую она, пребывая в шоке, даже не отняла. Послушно шла за мной, а её пальцы остались в моей ладони и дрожали. Но надо было вызвать такси, пока мы идём вниз, и её руку мне пришлось всё же выпустить.
Я быстро отметил точку отправления в приложении — адрес лицея. Затем повернулся к ней.
— Адрес свой назови.
Она сообщила, и я вбил данные, оформив вызов машины.
— Белый седан, через три минуты, — сообщил я ей, когда мы остановилась на крыльце школы и стали ждать.
— Быстро. Это хорошо…
Она просто вся тряслась от волнения и страха.
Как маленький испуганный зайчик.
Синие глаза стали просто огромными от испуга.
Так и билась в голове дурацкая мысль прижать к себе её, успокоить, сказать, что всё будет хорошо, и разбиться в лепёшку, чтобы ей помочь сейчас.
Ещё бы, я тоже перепугался бы, если бы мне сообщили, что кому-то из семьи плохо.
Я слышал, как она с кем-то беседовала по телефону, но слов было не разобрать. Однако тон её голоса становился всё более тревожным. Судя по всему, по телефону ей и сообщили, что дедушке плохо и нужно лекарство, но я сразу не сообразил и не придал значения её рвению срочно уйти. А оно вон в чём дело…
— А никто не сможет больше сгонять за таблетками? — спросил я, наблюдая, как сжимает в тонких дрожащих пальцах телефон с разбитым экраном. — Почему им не позвонили?
— Никого у нас нет, — опустила она голову. — У деда есть только я. У меня есть только дед… Хоть бы скорая успела. Говорила я ему, сходи к врачу — так не слушает…
И девчонка захлюпала носом. Расплакалась как ребёнок. Боялась очень. Да и мне передалось её состояние. Я и сам как на иголках был, хотя пять минут назад мы с ней воевали да и дед не мой, а её… Всё равно жаль. И жуть как хочется её пожалеть. Но… Это будет странно выглядеть.
— Машина приехала, пойдём.
Единственное, что позволил я себе — снова протянул руку, сжал холодные пальцы девчонки и потянул к выходу.
