– А Сэл себя не вел как-то странно перед уходом? – спросила Пиппа.
– М-м, я… нет, не думаю.
– Он вообще говорил об Энди?
– Я, э-э… да, может, вскользь упомянул. – Наоми заерзала в кресле. Кожаное сиденье громко заскрипело, когда она стала отлеплять от него ноги. Братишку Пиппы это бы здорово рассмешило. Да и сама она позабавилась бы при других обстоятельствах.
– А что он говорил? – спросила Пиппа.
– М-м… – Наоми задумалась и принялась теребить заусенец на большом пальце. – Он… э-э, у них, по-моему, какая-то размолвка вышла. Сэл сказал, отойдет ненадолго – с ней поговорить.
– По какому поводу?
– Точно не помню. Энди вообще была… несдержанная. Из-за малейшего пустяка с ним ругалась. Он никогда не шел на поводу. Предпочитал молча дать ей время остыть.
– Из-за чего у них возникали ссоры?
– Из-за полнейшей ерунды. Например, потому, что он ей не сразу на сообщение ответил. Все в таком духе. Я… никогда ему не говорила, но всегда считала Энди слишком взбалмошной. Если бы тогда сказала, что думаю, может, все обернулось бы в конце концов по-другому.
Наоми совсем помрачнела. Пиппа видела, как сильно дрожит ее верхняя губа. Нужно было срочно что-то делать, пока девушка окончательно не закрылась и не ушла в себя.
– Сэл предупреждал в тот вечер, что уйдет пораньше?
– Нет.
– И во сколько он вышел от Макса?
– Мы все думаем, примерно в половине одиннадцатого.
– А он перед уходом что-нибудь сказал?
Наоми снова поерзала, закрыла глаза. Пиппа с другого конца комнаты видела, как сильно дрожат крепко сжатые веки.
– Да, – наконец произнесла Наоми. – Сказал, что не в настроении. Что прогуляется пешком до дома и заляжет спать.
– А ты во сколько от Макса ушла?
– Я осталась. Мы с Милли переночевали в свободной комнате. А утром меня папа забрал.
– Во сколько вы спать легли?
– Наверное, где-то около половины двенадцатого. Я не уверена.
Вдруг раздались три отрывистых стука. Дверь приоткрылась. В образовавшийся проем просунулась голова Кары. Разлохмаченный пучок волос зацепился за косяк, и девушка громко взвизгнула.
– Уйди. Я записываю… – сказала Пиппа.
– Извини. Одну секундочку. Это срочно, – сказала говорящая голова. – Наоми, куда подевалось печенье «Джемми Доджер»?
– Не знаю.
– Я вчера лично видела, как папа целую пачку распаковывал. Куда оно пропало?
– Не знаю я. У него спроси.
– Он еще с работы не вернулся.
– Кара, – возмутилась Пиппа, недовольно вскидывая брови.
– Да-да. Извини. Ухожу. – Подруга отцепила запутавшиеся волосы и притворила за собой дверь.
– Ну так вот, – продолжила Пиппа, стараясь не потерять нить разговора. – Когда ты узнала, что Энди пропала?
– Если не ошибаюсь, Сэл написал мне в субботу. Перед полуднем.
– И что ты подумала? Где она могла быть? Что первое пришло в голову?
– Не знаю. – Наоми в первый раз за все время разговора пожала плечами. – У Энди было много знакомых. Такой уж она человек. Наверное, я подумала, она с другой компанией зависает где-то и не хочет, чтоб об этом знали.
Пиппа глубоко вздохнула, заглянула в свои записи. Следующий вопрос надо задавать очень осторожно.
– Можешь сказать, когда Сэл попросил тебя соврать о времени своего ухода?
Наоми открыла было рот, но, казалось, не могла подобрать слов. В маленькой комнате повисла гробовая тишина. У Пиппы даже в ушах зазвенело.
– Ну-у, – наконец вымолвила Наоми дрогнувшим голосом. – Мы в субботу вечером пошли его проведать. Узнать, как дела. Обсудить случившееся. Сэл сказал, что очень волнуется. К нему уже приходили полицейские. Задавали вопросы. А поскольку он был парнем Энди, подумал, на него теперь всех собак спустят. Вот он и попросил нас выручить – сказать, что ушел от Макса чуть позже. Примерно в пятнадцать минут первого. Чтобы полицейские перестали его преследовать и вплотную занялись поисками Энди. Это не показалось… м-м… я тогда ничего плохого не подумала. Решила, что он заботится о том, чтобы ускорить поиски Энди.
