– Где ты была так долго?
Она замерла, став похожей на всплывшую корягу.
– Черт с ним! Сайко, я выдержу две минуты, но не больше.
– Ты так доверяешь мне, хозяин? Опасссно, неразумно.
– Я верю в то, что погубить меня ты хочешь чуть меньше, чем посмотреть на то, что я стану делать, когда встречусь с Янемагом.
Если я правильно понял, то ее прерывистое «сссс – сссс» можно было расценить как смех. Вот я и развеселил вещичку. Что может быть забавнее горькой правды?
Я забрал в легкие так много воздуха, как только мог, точно неопытный воришка, который пытается ухватить всего да побольше, не заботясь о том, как он будет передвигаться с награбленным. Сайко обвила крепко запястье и потянула меня в воду, треклятую трость я прижал к себе и стал яростно работать ногами, чтобы помочь несчастной веревке.
Один, два, три, четыре…
Уши заложило не столько от глубины, сколько от волнения…
Двадцать четыре, двадцать пять…
Мы заплыли в канализационный проход, здесь нам пришлось несладко: все время приходилось преодолевать течение воды, благо несильное, иначе мы бы просто не справились. Сайко упорно тянула меня вперед.
Сорок четыре…
Вот на «сорок четыре» я с ужасом понял, что даже не представляю, как я выдерживал полторы минуты ранее, сердце бешено запрыгало в груди, превращаясь в тяжеленный камень и медленно перекатываясь к горлу.
Будь проклят тот день, когда отец решил поиграть в порядочного человека!
Будь проклят тот день…
Шестьдесят…
Это мой максимум. Я крепче сжал Сайко. Торопись, вещичка.
Если брошу трость, возможно, нам удастся ускориться…
Но без нее весь мой план рушился. Ненавистная трость была мне нужна.
Сайко явно устала, я задергал ногами, пытаясь выплыть наверх, но уткнулся головой во что-то твердое.
А если веревка завела меня в тупик?!
Восемьдесят три…
Две минуты – немыслимо! Если бы я только знал, что все получится именно так. Разумнее было бы выдержать тринадцать покушений, чем взять и убить себя самому. Недоумок!
Сайко отчаянно дергалась вперед и значительно снизила скорость.
Я потянул ее к себе и приложил к трости. Надеюсь, она поймет, что это значит, я отпустил и Сайко, и трость-обузу, вложил в руки и ноги все остатки сил и желания жить.
Девяносто четыре… девяносто пять… девяносто шесть…
Если сдамся и подохну, сестра останется в приюте. Сеньора Симми вскоре перестанет получать выплаты за укрытие Мару и выкинет ее на улицу. На нее там обязательно нападет самая ужасная и жестокая банда ублюдков… и… Господи… Святой Макус… Мама… Если бы ты только видела, как я подвел Мару…
Сто два… Мару…
Сто три…
Стоит ли жизнь Мару семнадцати секунд, которых у меня нет?
Семнадцать секунд, которые я просто не мог вырвать у смеющейся надо мной судьбы.
Я стал медленно выдыхать.
Выпускать остатки воздуха стоило за десять секунд до всплытия, но не раньше. Вещичка могла ошибиться со временем, стоило заложить лишние десять секунд…
Господи, как я ненавидел отца… а себя и подавно…
Жизнь Мару стоила…
Сто девятнадцать…
Замычал сквозь стиснутые зубы.
Сто двадцать.
Непроходимая преграда нависла надо мной могильной плитой.
Сто двадцать…
Сто двадцать один.
Я не выдержал и заорал, пузыри вырвались изо рта. В легкие заползла вода. Я знал, что будет дальше. Первый сдерживаемый остатками воли вдох, горение в груди, новый вдох. Совсем скоро спазмы и бесполезные судороги, сотрясающие тело, прекратятся, наступит спокойствие, предшествующее потере сознания. А затем… смерть.
