Я открыл дверь в прихожую и осмотрел ее. На полу на коврике стояли четыре пары обуви. Тапочки мамы и Хэчжина, белые кроссовки мамы и пара черных мокрых кроссовок, перепачканных грязью. Эти кроссовки принадлежали мне, но я обычно не оставляю их в прихожей. Я прячу их в нише под потолком в своей ванной и достаю, когда выбираюсь из дома через крышу. Если бы вчера я вернулся через крышу, эти кроссовки не стояли бы здесь. Значит, это первое доказательство того, что вчера ночью я вернулся через парадную дверь.
Одно было странно: мамины кроссовки тоже были мокрыми. Их словно окунули в воду. Я попытался вспомнить, во сколько вчера вечером вернулся с вечеринки. В тот момент, когда я боролся со входной дверью, мама вышла именно в этих белых кроссовках. Они тогда были мокрыми? Этого я вспомнить не смог. Учитывая мамин характер, логично было предположить, что она вряд ли вышла из дома в мокрых кроссовках. Тогда она выходила в них из дома еще раз. Причем поехала куда-то не на машине, а побежала под дождем, как и я.
Я закрыл за собой дверь и обернулся. У двери лежали черная водонепроницаемая ветровка и стеганый жилет под куртку. В них я выходил из дома вчера ночью. Как и с кроссовками, было непонятно, почему они валяются здесь. Я попытался ответить на вопрос, как это получилось.
Услышав крик мамы, я вбежал домой через парадную дверь и на полу перед кухней увидел лежащую окровавленную маму. Я снял с себя мокрую ветровку и жилет, кинул их у двери и зашел внутрь… Какой бред! С того момента, как я проснулся, я не мог найти ни одного логичного объяснения происходящему, но это была самая большая чушь.
Я нагнулся и поднял куртку с жилетом. В это мгновение откуда-то послышалась мелодия «Акуна матата» из мультфильма «Король лев» – рингтон на мамином мобильнике, недавно ею установленный. Кажется, звук раздавался где-то рядом с диваном в гостиной.
Я схватил куртку и бросился в гостиную. Искать сотовый не пришлось, я сразу его увидел. Он все это время лежал на краю столика. Мама часто оставляла его там. Я не заметил его, когда звонил в полицию. На экране неожиданно высветилось имя.
Зачем звонит тетя? Причем так рано и в тот день, когда произошло убийство мамы. Звонок раздался несколько раз и прекратился. Но сразу зазвонил домашний телефон. И на этот раз звонила тетя. На экране высвечивалось время 6:54. Хэчжин и тетя – два телефонных звонка с интервалом в полтора часа. Сам собой напрашивался вопрос: мама звонила вчера ночью им обоим?
Я взял сотовый мамы, чтобы получить ответ на этот вопрос. Разблокировать телефон не составило никакого труда: я знал маму так же хорошо, как она – меня. В 1:30 мама звонила Хэчжину, но они не разговаривали, а в 1:31 – тете, их разговор длился три минуты. Значит, мама была жива как минимум до 1:31.
Я вернулся к своему последнему вчерашнему воспоминанию – в полночь. Я ясно помнил, что у перехода неподалеку от мола увидел женщину, которая вышла из последнего автобуса, следующего в Ансан. Оттуда до дома примерно два километра. Это немного, но и не мало – двадцать минут пешком, пятнадцать быстрым шагом и минут десять бегом. Если я бежал домой, значит, примерно в 12:10 я вошел в подъезд. Если добавить время подъема по лестнице до квартиры, то перед входной дверью я был в 12:15. Даже если – хотя мне запомнилось обратное – домой я шел неспешным шагом, я бы стоял перед квартирой в 12:30.
