Перед калиткой он оглянулся на дом старого друга. Что за тайны здесь хранятся? И куда Иван Ильич, простой, в общем-то, мужик, лезет? Это ведь настоящее расследование, а у него ни ума Тамары Семеновны, ни теткиного авторитета…
Тут еще вспомнил про корицу… Дома будет жарко.
Зоя Ивановна и вправду расстроилась.
– Ты это серьезно? Пяти минут не нашлось в магазин зайти?!
– Теть Зой, ну я в городе толком не был: с автобуса на кладбище, потом у Петра ночевал в пригороде, утром на автобус сразу – не до магазинов вообще.
Теперь, когда угроза поступления новой партии ватрушек стала менее явной, он слегка воспрял духом. И ведь даже врать не пришлось!
– Ты, между прочим, тоже хороша. Кот голодный, изба застыла, – добавил Иван Ильич, окончательно осмелев.
– Вот так да! – вскинулась тетка. – А кто калитку запер? Я, старая женщина, скакать вокруг забора должна? Даже к Мурашовым сходила, чтобы Кеша отпер – он повыше – да не докричалась никого.
Иван Ильич поднял руки в знак окончательной капитуляции и примирительно спросил:
– А что, ватрушек твоих не осталось?
С самого утра Иван Ильич, все еще виноватый, работал по хозяйству. Тетка требовала то одного, то другого: наколи дров на следующую неделю, перевесь зеркало, подмети коридор… Он не особенно возражал: ручной труд успокаивает и прочищает мысли.
А прочищать было от чего. Вопросов смерть Василия действительно вызывала слишком много. Почему? Отчего? Куда полушубок делся? Не хотелось верить, что вещь просто сперли. Да и что с нею в деревне сделаешь? Одежка приметная. Вмиг все узнают. И как это вообще: подходит человек, видит полушубок на снегу, знает, чей – и все равно тырит? Ну, бред же!
Увы, разумнее всего было предположить, что полушубок забрал тот, кто пришел к реке вместе с Василием или сразу после него. То есть убийца и вор.
Разобравшись с делами, он занялся бойлером. В ванной стоял старенький дровяной котел – узкий цилиндр почти до потолка с крошечной дверцей топки. Его чистить не требовалось, а вот Ивану Ильичу помывка после утренних хлопот была просто необходима. Он набрал в сарае специально наколотых мелких дров и уже поднялся на крыльцо, предвкушая горячий душ перед обедом, когда к дому подбежал Мураш.
– Ильич, там звездец!
Мужик запыхался и ловил ртом морозный воздух. Иван Ильич стоял на ступеньке с дровами в руках и с любопытством разглядывал заполошного визитера.
– Какой звездец-то? С Кузьминичной чего?
– Да че ей сделается, – махнул рукой преданнейший из супругов, – в магазине ценники переклеивает. Не, ты слушай… я щас около новой базы был, а там…
Дверь со скрипом открылась, и на крыльцо вышла Зоя Ивановна. Она строго оглядела племянника с гостем и сказала:
– У Вани полно дел, Кеша, зайди в другой раз.
– Да погоди, теть. Я уже все закончил, а там звездец какой-то, – Иван Ильич даже не стал интересоваться, какие еще дела его ждут.
– Что за выражения? И «там» – это где?
– Я ж говорю, на базе новой, – возмущенно отозвался Мураш. – Прям за забором там!
– Да что такое-то?
– Покойник! Василий ходит, как живой весь!
Иван Ильич выронил дрова, и они с дробным стуком скатились по ступенькам на землю.
– Ты шутки эти брось, – строго сказал он. – Выпил с утра – так и скажи…
Мураш даже обиделся.
– С утра никогда не пью, только по праздникам. А покойника видел, вот тебе слово моряка!
– Ну и что же он там делает? – сдерживая улыбку, спросила Зоя Ивановна.
