Я снимаю бейсболку и убираю ее в сумку, взъерошиваю мокрые от пота волосы. Все, что мне сейчас нужно, – это прохладный душ, чистая одежда и утешительные объятия Регины, с которой я сидел на этике. И мне сразу полегчает. Да, Мия осталась в кампусе, чтобы вместе со своей наставницей продолжить работу над исследованием, но я уверен, что, встреться мы с ней в кофейне или где-то еще, она и бровью не поведет. А вот я при виде ее прекрасных черных волос места себе не найду от внезапно нахлынувших воспоминаний. О наших ночных переписках. О том дне, когда мне выпал шанс приготовить ей завтрак, – не бог весть что, но она уверяла, что этим я доставил ей даже больше удовольствия, чем в постели. О взглядах, которые мы бросали друг на друга, пока никто не видит: ни Купер, ни Пенни, ни кто бы то ни было.
Может, Рафаэль прав: мне действительно нужно трахнуть брюнетку.
– Увидимся в «Рэдс», парни!
– Я забронирую столик, – говорит Хантер. – Хулио, Левайн и Большой Мигги тоже хотели прийти. И Хопс с Оззи, может, заскочат.
– Это почти половина команды, – сухо констатирую я. – Думаю, нам нужно два столика.
– Сейчас ведь май, – отмахивается Раф. – В «Рэдс» будет тихо.
– Мы же не возмущаемся, когда ты тусуешься с парнями из хоккейной команды Купера, – ухмыляясь, говорит Хантер.
Его ухмылка – что-то вроде белого флага, и это значит, что теперь я могу спокойно уйти. Я киваю и бегом устремляюсь через поле в раздевалку.
* * *
У старого общежития я уже снова весь обливаюсь потом: прохлады автомобильного кондиционера хватило ненадолго. У дверей меня ждет Регина. Она ничуть не изменилась со времен курса этики: волосы цвета «лимонный блонд», озорная улыбка. Оранжевое летнее платье соблазнительно подчеркивает изгибы тела.
– К сожалению, кондиционера тут нет, – извиняется она, увлекая меня за руку вверх по лестнице.
Ее комната на третьем этаже. В общежитии, должно быть, ни души: наши шаги отдаются в пустом здании гулким эхом. Подошвы ее шлепок при каждом шаге характерно причмокивают по потертому деревянному полу, мокрому по непонятной причине. Я уверен, Мия ни за что бы не надела шлепки, максимум босоножки – и то только в том случае, если бы для туфель было слишком жарко. Я точно помню, что она красит ногти на ногах черным лаком.
Я тут же одергиваю себя. Нашел время думать о ногтях Мии Ди Анджело… Стоящая передо мной Регина – черт знает, какая там у нее фамилия, – буквально раздевает меня взглядом. У нее карие глаза, довольно красивые. Намного светлее, чем у Мии. Глаза Мии напоминают по оттенку свежевспаханную землю. Естественно-прекрасный цвет…
Регина задерживается у входа в комнату и, убирая бретельки платья, чтобы обнажить свои загорелые плечи, произносит:
– Видела вчера, как ты играешь. – Ее губы расплываются в хитрой улыбке, когда она проводит ногтями по моей груди. – Это у тебя после матча такой синяк?
– Да, – отвечаю я, подавшись вперед и практически касаясь ее губ своими.
– Хочешь, поцелую, чтобы не болело?
Регина наклоняет голову, и я чувствую ее мятное дыхание. Она прикусывает мочку моего уха, и внутри меня тут же разгорается томительно-сладостное желание – хоть рядом со мной не та девушка, что мне нужна. Ее руки нащупывают низ моей рубашки и тянут вверх, пока я не понимаю намека и окончательно не снимаю ее сам через голову.
– Это не единственное местечко, где мне хочется тебя поцеловать, Себастьян, – шепчет девушка.
