В ответ на это Пилсудский получил мощное подпольное движение – организацию украинских националистов (ОУН), члены которой убили в 1934 году его министра внутренних дел Перацкого.
***
Но особенно тяжкой была участь пленных красноармейцев и белогвардейцев в польских концентрационных лагерях смерти, где случаи жесточайшего обращения с ними приобретали массовый характер. Даже сами польские историки вынуждены были подтвердить, что жилось россиянам, мягко говоря, «тяжело».
Многочисленные свидетельские показания говорили, что слово «тяжело» сказано довольно-таки легко и мягко. Все пленные были буквально парализованы ужасом лагерных режимов. На сборных пунктах пленных раздевали, разували, били и расстреливали во внесудебном порядке по политическим, национальным и поведенческим мотивам. Взамен забранной одежды «везунчикам» давали ветхую, рваную, изношенную одежду, а зачастую и вовсе не давали, оставляя россиян в нижнем белье. В этом рубище «недочеловеки», как их трактовала польская военщина, представляли жалкую картину. Многие красноармейцы, оставшись без одежды и сапог, бродили по лагерям, как тени, – босые и в почерневшем исподнем.
Сразу же с появлением в польских лагерях первых групп пленных красноармейцев из-за сплошной антисанитарии вспыхнули эпидемии заразных болезней – тифа, краснухи, холеры, дизентерии и гриппа. Когда стремительно начался мор военнопленных, на эти безобразия вынужден был среагировать даже первый польский парламент.
В декабре 1920 года представитель Польского общества Красного Креста Наталья Крейц-Велижинская по этому поводу писала:
«Лагерь в Тухоли – это сырые землянки, в которые входят по ступенькам, идущим вниз. По обе стороны расположены нары, на которых пленные спят. Отсутствуют сенники, солома, одеяла. Нет тепла из-за нерегулярной поставки топлива. Нехватка белья, одежды во всех отделениях. Трагичнее всего условия вновь прибывших, которых перевозят в неотапливаемых вагонах, без соответствующей одежды, холодные, голодные и уставшие…После такого путешествия многих из них отправляют в госпиталь, а более слабые умирают».
Только в этом «лагере смерти», по данным эмигрантской русской газеты «Свобода», погибло более двадцати двух тысяч человек из числа красноармейцев. Уровень смертности в других лагерях был не ниже.
В украинской газете «Вперед» от 23 декабря 1920 года сообщалось, что «…9 декабря в лагере наших военнопленных в Тухоли умерло 45 человек. В этот день был сильный мороз с ветром, и военнопленных, полуголых и босых, водили в баню, которая представляла собой холодный барак с цементным полом. Из бани военнопленные были переведены в грязные землянки без полов. В результате данного отношения к военнопленным были массовые среди них заболевания и сорок пять смертельных случаев. Российско-украинская военная делегация не может оставить без внимания подобное сообщение, помещенное в органе печати. Если такие факты в действительности имели место, то российско-украинская военная делегация горячее протестует против нарушения основных законов и обычаев, установленных международным правом…и требует довести об этом до сведения польского правительства и строго расследовать упомянутый случай с привлечением виновных к законной ответственности…».
А вот как описывал условия жизни польского лагеря в Дембе его узник Витольд Козеровский:
«На огромной площади, огороженной сетью проволочных заграждений и охраняемой днем и ночью цепью солдат, было построено несколько рядов дощатых низких бараков. Каждый барак, в свою очередь, был обнесен проволочным заграждением, как клетки для зверей в зоопарке. В каждом бараке находилось примерно 300 человек. Общее количество интернированных было около шести – семи тысяч человек».
