– У тебя есть лицензия на торговлю в Таосань? Или время на такую торговлю? Или обширные связи на тамошних рынках? Нет? Значит, ты будешь продавать на аукционе, или растаскивать по перекупщикам и харчевням. Получится не сильно выгоднее, чем наш конторский груз, а хлопот – намного больше. Тут мы сгрузим все в порту приемщику – и свободны.
– А может быть, – сказал Акимыч, – что Хохен, как только ступит ногой на Таосаньскую землю, тут же заорет: «Вот она моя родина! Я вернулся! Вот вам мешок драгоценных камней!»
– Что-то я сомневаюсь, – сказала Ева, украдкой опустошая за борт свой стакан, – эпические квесты не были бы эпическими квестами, если бы их было так просто делать.
– Просто?! Да мы полгода уже с ним возимся, как лиса появилась!
– Я не спорю, что возимся мы долго, – сказала Ева, – но «долго» и «продуктивно» – не синонимы. Думаю, сир Хохен еще попьет из нас кровушки, ведь он к этому делу еще толком и не приступал.
– У нас вообще есть какой-нибудь план? – спросил я.
Ева пожала плечами.
– Единственное, что мне приходит в голову, это начать таскаться по всем таосаньским монастырям и прочим оккультным местам и искать кого-то, кто может хоть что-то поведать нам про некоего владыку Хохена, жившего чертовски давно и завалившего кучу народа.
– В принципе, – сказал Лукась, – подобные действия так или иначе всегда сохраняются в памяти народной.
– Ага, – сказал я, – представляете, приезжаем мы в Таосань, а там на каждом углу стоят памятники Хохену. С надписями «Великий вождь и учитель».
– Это бы очень упростило нашу задачу, – сказала Ева.
Порт Камито, в который мы прибыли солнечным днем, решительно отличался от виденных мною трансильвийских портов. Я лично считаю, что лакированные настилы на причалах – это что-то опасно близкое к безумию. А рисовать на них цветы – это очень мило, но лучше бы этих причалов сделали больше, и чтобы они не были такими коротенькими – толчея в бухте Камито была страшная, хорошо, что законы гравитации не столь безжалостны в Альтрауме, и крупные суда спокойно могли колыхаться бок о бок, не сталкиваясь бортами.
К своему изумлению я выяснил, что нас ждет полноценная таможня. Удивительно! В Мантисе ты можешь прибыть в порт откуда хочешь и привезти с собой все, что угодно, хоть драконов связанных, хоть целое плененное войско антийского царя вместе с верблюдами. (Если, конечно у тебя светлая карма; преступники и пираты с кармой черной вынуждены пробираться на Трансильвию своими окольными путями). Как объяснил нам стюард, провинция Камито ухитрялась держаться в стороне от гражданской войны именно за счет крепкой чиновничьей системы и активного сбора налогов на пограничную гвардию. Что до приезжих купцов, то безопасность своих судов и грузов они ценили выше, чем десять процентов пошлины – а Камито считался самым спокойным и надежным портом Таосань.
Таможенники в строгих синих халатах c гербами обшарили трюм, выдали нам пошлинные квитки (Хохена при этом налогом не обложили, уже спасибо), и мы отправились на пограничный контроль.
Нас предупредили, что перед контролем нам нужно будет «раскрыться» – то есть, предъявить все списки своих титулов. Увидев мой список, непись-таможенник стал разговаривать только со мною, причем гораздо почтительнее и обращаясь ко мне «почтенный господин».
– С какими целями почтенный господин прибыл в Камито?
Я подумал.
