– Николай Иванович, а вы дворянин?
– Нет. В наше время это не имеет значения…
– Это всегда имеет значение, – и сказал он это так твёрдо, что… Мне сразу вспомнилось, что я до сих пор называю этого простачка на «Вы». Что-то в нём есть, какое-то глубокое собственное достоинство, при всей простоте.
– Ну хорошо, а при чём тут самолёт?
– А при том, что если вы не дворянин, то можете и соврать.
Получается, что он из идейных соображений не врёт. А что касается его дворянства…. Так ведь если он из соответствующей лечебницы, так не то, что дворянином – Наполеоном быть имеет право. Ну и потом – умом его Бог обделил, ростом тоже, внешность… Я как-то глянул случайно, он как раз к холодильнику шёл за кока-колой, и подумал, что ум нормального ребёнка, причём доброго, это для человека с такой рожей очень неплохо. Вот он всё это и компенсирует – зато дворянин. Но мне-то что – я долго его у себя держать не собирался.
На третий день вечером объявил ему:
– Арсений, вы у меня две ночи переночевали, и ещё на третью оставайтесь. Но завтра утром, пожалуйста, отправляйтесь на место постоянного проживания. Вариантов я вам предлагаю два: либо просто уходите, куда знаете, это для меня самое простое; либо я вас довезу, куда вам удобно, вы ведь на электричке приехали?
Парень молчит, но его мысли читаю даже я, небольшой в этом деле умелец. Вот он смотрит на меня с сомнением, и ему чего-то явно не хочется, вероятно, упрашивать меня. Вот взгляд на компьютер, вот ещё один в сторону кухни, где в холодильнике кока-кола, и он решается.
– Николай Иванович, я знаю приличия, гостить больше недели невежливо. У вас я только третий день, но ведь вы не дворянин. Мне у вас очень нравится, я бы хотел ещё погостить. Поэтому я решил открыть вам тайну. Я дворянин, законный сын Арсеньева Алексея Петровича. У меня поместье под Ярославлем, сто три души мужескаго пола.
Ответ у меня готов заранее, мол, если я вызову полицию, то у него сначала потребуют документы, а потом, вероятно, вернут туда, откуда он сбежал. Но я не тороплюсь его пугать, это успеется в любой момент.
– И где же, Арсений, находится ваше поместье? Вот, давайте посмотрим карту в яндексе.
Как ни странно, парень довольно уверенно указывает местность километрах в сорока от Ярославля к северо-востоку. Это даже сейчас порядочная глушь, и от Волги полоса чужой земли отделяет, и от дороги на Вологду не близко. При этом он уверенно называет цифры: общая площадь – 37 000 десятин. Это участок длинной около 30 км, а шириной до 15. Довольно немало, но в основном леса и болота. Пахотной земли 670 десятин, из них почти половина, 320, помещичьи. Есть ещё покосы, луга для выпаса, цифр он называть не стал, но признал, что маловато такой земли.
– Получается, Арсений, если я помогу вам добраться в это село, Андреевка, верно? То вы окажетесь в своём поместье?
По лицу дворянина проходит тень. Он медлит несколько секунд, и говорит с явной неохотой:
– Не совсем так. Там сейчас… Там нет ни моего поместья, ни усадьбы, и даже от деревни осталось пять дворов, да и те – там зимой никто не живёт. А ведь у меня 33 двора в Андреевке, а людишек две сотни с половиною, это считая баб. Я решил вам рассказать… Но надеюсь на вашу порядочность. Я ведь вижу – вы человек благородный, хоть и не дворянин. Дело в том… Вы не сомневайтесь, я законный сын Арсеньева Алексея Петровича, дворянин и помещик. Но моя бабушка…
