Сам дом по меркам 21 века не так уж велик. Да и спроектирован как-то без искры Божией. Кроме меня тут живут «дворовые», четыре мужика и восемь баб. Меня сначала удивило отсутствие детей, но выяснилось, что они живут в деревне, у родственников. Здесь, в усадьбе, дворовые как бы на работе. Арсений говорил о 104-х душах «мужеского полу». Оказалось, что всего у меня крестьян 258. Такой перевес женщин отчасти из-за призыва рекрутов, а отчасти из-за большей смертности мужчин.
В общем, усадьба только в первый момент показалась мне большой, потому что я боялся увидеть что-то совсем убогое. На самом же деле я за один день изучил её полностью, вместе с садом и парком. И ещё осталось время сходить на речку. Забот тут у меня никаких, только покушать зовут четырежды в день, баня же полагается раз в неделю. Так что поневоле я изучаю окрестности. И в первую очередь – Андреевку, свою деревню.
Я боялся, что крестьяне совсем тупые и забитые. Но они показались мне не тупее наших работяг. Даже поумнее в среднем. Когда я это заметил – то испугался – мы деградируем! Но потом вспомнил, что из среды работяг изъяты самые умные, и успокоился. Здесь умникам деваться некуда, пашут, как все.
Главная особенность крестьян – это люди, брошенные в беде. Если их детям нечего есть, или они замерзают – всем пофиг. Умираешь от болезни – ну, можно молиться. Единственная возможная помощь – это кусок хлеба детям от соседей. Как хочешь, так и выживай на этой северной земле, так ещё и подати царю, и молодых парней отдай в рекруты, ну и мне, барину, надо неслабо отстёгивать. Очень неслабо – барщина – три дня в неделю. По воскресеньям работать вроде как нельзя, но это отчасти нарушается. Разве что стараются не пахать в этот день и в главные церковные праздники. Ещё и оброк, зерно, мясо, ткани – там много чего, список из двух десятков пунктов, но в основном мелочь.
Как ни странно, особого недовольства я не заметил. Кажется, все считают, что так и надо. Вроде, бывает и похуже, барщина доходит до пяти дней в неделю.
Ну и местные технологии – я об этом раньше не задумывался, а здесь увидел своими глазами. Ткани – их изготавливают из льна. Точнее, здесь тканей только один вид. Трудоёмкость производства каждой тряпочки потрясает. Лён, уже выращенный и убранный, надо трепать, потом чесать, потом прясть, затем ткать. Каждый этап – это большой тяжёлый ручной труд. У нас женщина сидит с ребёнком – она полностью занята. Здесь у бабы, нередко и беременной, с полдесятка детей плюс корова, готовка на семью и скотину, трудоёмкая стирка в холодной воде, уборка – всё это не повод отлынивать от работы – надо находить время прясть, ткать и шить. Сундук с одеждой – это хорошее приданное. Теперь я понимаю, почему – нужны годы труда, чтобы это скопить.
Есть зимняя одежда из овечьих шкур, есть валенки, которые тоже нелегко катать. Летом основная обувь – лапти. В имении есть сапожник – один из моих дворовых. Он работает непрерывно, и у многих семей имеется пара сапог. Но обрабатывать кожу для них – это тоже тяжело, трудоёмко, неприятно.
Но по-настоящему я понял, как живётся моим крестьянам, только осенью. Мои владения – это в основном лес и болота. Не самый плохой лес – много зайцев, есть кабаны, лисы, ягоды, грибы. Увы, волки и медведи тоже есть, и немало. На болотах много уток и ещё Бог знает, каких птиц. Мне их периодически приносят в усадьбу, это важный источник мяса. Но ведь и пахотной земли немало! Почти 700 гектар, ну, двести под паром, есть ещё лён, есть огороды, хотя их на удивление мало. Но ведь и 400 гектар немало! Пусть половина – это барские, всё равно почти гектар на человека. Даже при низкой урожайности, скажем, 7 центнеров с гектара, получается примерно столько же зерна на человека, сколько и в 2020 в России. Так Россия ещё и экспортирует.
