- Как завтра?
- Так. Завтра.
- Так быстро не положено.
- Я договорюсь, - хмыкнул Буран, целиком и полностью уверенный в том, что найдет нужные слова, чтобы убедить дядю Ахмета с этим делом.
Да и потом - какой смысл тянуть, если они все решили?
Решили же?
На самом деле, Булат до последнего не верил, что дядя Ахмет согласится сделать свадьбу прямо завтра, но его огромный друг действительно нашел подход к мужчине и тот дал добро с тяжелым вздохом и после слов Бурана о том, что не забирает их дочь на совсем прям завтра после никах, и она сможет проводить время с семьей столько сколько захочет её душа.
- Я же не монстр и не изверг. Я всё понимаю.
Эти слова еще долго не выходили из головы Майи, когда сваты обо всем договорились между собой и разошлись наконец, но лишь для того, чтобы заняться новыми хлопотами, потому что за ночь нужно было еще много чего переделать, чтобы быть ко всему готовыми.
Впервые их большой и уютный дом гудел так, словно стал в одночасье пчелиным ульем.
Но Майя была не в состоянии думать об этом.
Ей хотелось побыть одной.
С собственными мыслями, в которых всё было так чертовски не радужно.
Уже не было смысла рыдать и проклинать этот день.
Всё случилось так, как случилось.
И на всё была воля Аллаха.
На душу навалилась такая усталость, что и жить не хотелось, и умереть сил не было.
Уснуть тоже не вышло.
Девушка так и лежала, глядя в потолок и гоняя то мысли о будущем, то свое прошлое, где не было ничего светлого и хорошего, кроме тех редких моментов, кода папа был рядом.
В таком состоянии её и нашла мама Зарина, когда заглянула в комнату уже поздно ночью.
- Дочка, как ты?
Майя приподнялась и грустно улыбнулась:
- Даже не знаю, что ответить.
Женщина забралась на кровать и стянула со своей головы платок, чтобы вытянуться рядом со своим ребенком и обнять его.
- Я тоже с вами хочу! - тут же юркнула в комнату сестра Фатьма, которая радостно повалилась на кровать с другой стороны от мамы, чтобы она могла обнять их обеих, а Майя улыбнулась. Впервые только здесь она почувствовала, что значит материнская забота и ласка. А еще искренность.
И как же отчаянно не хотелось с этим прощаться сейчас. Вот прямо завтра.
Мама Зарина гладила Майю по плечу и сначала просто молчала, а потом вдруг улыбнулась и проговорила:
- Знаете, когда ваш папа пришел свататься к моим родителям – я была в полном ужасе от него.
Фатьма недоуменно хихикнула, а Майя удивленно приподняла брови, на что женщина закивала головой и тихо рассмеялась:
- Правда-правда! Мне было шестнадцать и в мои планы совсем не входила женитьба! Тем более на каком-то суровом, мрачном чужаке! На самом деле в той деревне, где я жила, был один парень, который нравился всем. И мне, конечно же, нравился. Каждая из девушек мечтала, что однажды он отправит сватов именно в её дом, и я об этом мечтала тоже. Он был красивый, статный, всегда рассекал в папахе и на своем коне. Мой отец его откровенно не любил и называл павлином, а я злилась из-за этого, но сказать ничего не могла. В молодости глаза видят только внешность, но не видят душу и не смотрят в будущее. Папа всегда говорил, что он не способен и себя-то прокормить, что уж говорить про семью, только если продаст своего коня, на котором красуется. Но он был веселый, обаятельный. А как он пел! Наверное даже горы заслушивались!
Мама коротко усмехнулась и сокрушенно покачала головой.
