– Мой ум не скудный. – Лайнесс дернула головой, убирая его пальцы с губ. – Сами сказали, что, будь я оборотнем, не вышла бы из магического круга.
– Это верно. Поэтому мне и интересно, кто ты на самом деле. Подозреваю, что не просто разменная монета.
– Вы упомянули, что ваши слуги придут и скажут, кто я и зачем вам, – вспомнила Лайнесс, стараясь не думать, что он с ней сделает, если она все-таки окажется разменной монетой в дьявольской игре.
– Они должны вернуться в течение двенадцати дней. То есть до полнолуния, – хмуро ответил Гис. Ему не нравилось то, как смело стала вести себя смертная. Слишком много болтает. – Но мы не будем скучать до их появления, а тоже поищем ответы. Идем!
Гис резко схватил ее за руку и потащил к ступеням, чтобы выйти из купели. Осознав, что сейчас они оба голые выйдут наружу, Лайнесс стала изо всех сил упираться.
– Подождите! Что вы делаете? Отвернитесь, мы же оба голые!
Демон обернулся к ней, зверея от злости. Его зрачки снова вытянулись, а верхняя губа приподнялась наверх, обнажив кончики клыков.
– Меня не интересует, насколько ты одета или раздета. Желтоглазые не вызывают у меня ничего, кроме стойкого отвращения. Твоя нагота меня не волнует. Запомни это, Лайнесс.
Лайнесс потеряла дар речи от его слов. С одной стороны, это вселяло надежду, что он ничего ей не сделает. С другой стороны, было обидно слышать, что она вызывает отвращение.
Выйдя из купели, она за долю секунды надела сорочку прямо на мокрое тело и тут же закуталась в накидку. Гис же по щелчку пальцев стал сухим и одетым.
– Куда мы идем? – спросила Лайнесс, когда Гис двинулся к выходу из беседки.
– Побольше узнаем о тебе.
– Будет больно?
Гис внимательно посмотрел на нее. Можно было пошутить и припугнуть. Или сказать, что ему все равно, будет ли ей больно от его экспериментов. Но вместо этого он просто качнул головой, без слов обещая, что не сделает ей больно.
Он с изумлением поймал себя на том, что впервые не хотел быть жестоким к творению Нуара. И это было странно. Лайнесс не сделала ничего, чтобы заслужить его благосклонность. Наоборот, она воплощала собой все то, что он презирал: слабость, трусость, скуку. А еще она оборотень – одного этого было достаточно, чтобы насладиться ее страданиями.
И все же он зачем-то пообещал, что не сделает ей больно. Возможно, просто устал слушать гул ее перепуганного сердца? А может, не хотел измываться над настолько слабым и беззащитным существом?
Или, быть может, этот аномальный оборотень зажег в нем интерес.
– Аномальный оборотень, – Гис замер, разрезав тишину своим открытием.
– Что? – Лайнесс тоже остановилась, вздрогнув от его слов. – Что это значит?
– Что скоро будет очень весело.
Лайнесс разбудил шум на улице – кажется, ржали лошади. Неужели к демону приехали гости? Или…
Откинув одеяло, Лайнесс подбежала босиком к большому окну и едва не подпрыгнула от возбуждения. Ворота поместья были распахнуты, а во двор въехала нагруженная телега. Возницу было не разглядеть – тело укутано в плащ, а лицо скрывала шляпа.
Сердце забилось от волнения. Неужели это приехал слуга Гиса? Можно ли ей спуститься вниз и узнать причину своего заточения? Или пока лучше не высовываться?
Лайнесс прошла к чаше с водой, стоявшей на высоком столике, и принялась умываться, размышляя, как ей быть.
Она провела в доме демона уже три дня. За это время Гис показал себя куда лучше, чем в первую встречу, – больше не издевался над ней, не угрожал и не пытался допрашивать. Они не пересекались после того, когда он голой вытянул ее из купели и назвал аномальным оборотнем.
