Читать онлайн Елена Минькина - Хозяин шара

Марину так мучили ночные кошмары, что, просыпаясь, она чувствовала себя разбитой. Что происходит? Ведь причины для беспокойства вроде бы нет. Сережа не «гуляет», много времени проводит с детьми, хорошо зарабатывает, а месяца через три у нее родится сын. Что еще нужно для счастья?…

Это утро началось как всегда и, как две капли воды, походило на предыдущие. Вставать решительно не хотелось, потому что делать все равно нечего. Марина нежилась в постели и не чувствовала, что совсем скоро ее жизнь превратится в ад.

Тишину прорезал телефонный звонок. Сбросив остатки дремы, Марина, пытаясь привести в порядок мысли, спустила ноги с кровати и подняла трубку.

– Алло!

– Это ты, Марина?

– Настя? Что ты так рано?

– Как это рано? Десять часов уже. В отличие от тебя, барыня, я вкалываю уже два часа, а ты говоришь – рано. Конечно, хорошо тебе, дома сидишь, а я вынуждена за три копейки вкалывать.

Марина поморщилась. Никакие это не копейки, а приличные две тысячи долларов, столько же получает папа. На эти деньги даже в дорогой Москве можно жить припеваючи. Марина это хорошо знала, так как сама все покупала для своей семьи.

Последнее время отношения с Настей и отцом испортились. Как только отец женился на Насте, он вообще перестал замечать Марину. Нет, она не обижалась: у нее своя жизнь, у него своя. Кроме Марины и Алисы, у отца с Настей было еще двое детей.

Настя прервала ее размышления вопросом:

– Чего молчишь?

– Жду, когда сообщишь, что ты хочешь.

– Твой отец болен.

Марина вздохнула.

– Я знаю, Настя. Дед лечит его шалетом. Это самое лучшее лекарство, оно всем помогает.

– Да туфта это все, не помогает оно. Сегодня у него опять был сердечный приступ.

– Понимаешь, если папа не захочет измениться, ему никакой шалет не поможет. Все болезни ментальные, по-другому не бывает. Настя, послушай, может, ему обратиться к бабе Алле?

– Не хочет он. Боится ее, ведьму проклятую.

Марина знала, что Настя ненавидит бабу Аллу из-за своей дочки Алисы, которая любит бабку больше родной матери. Но все равно, обижать бабу Аллу несправедливо. Марина возмущенно заметила:

– Настя, я же просила: не оскорбляй бабу Аллу. Она, между прочим, папе моему жизнь спасла.

– Ладно, ладно, не буду. Но ты дочь и должна заботиться об отце. Нам нужны деньги на лечение.

– Хорошо. Сегодня завезу. Пока. – Марина быстро положила трубку, тяжело вздохнула.

«Господи, как же она достала! Вот уж «повезло» папочке, – подумала она и выглянула в окно. – Когда же появится солнце?».

Марина опять вздохнула. Декабрь в Москве выдался отвратительный: ни снега, ни дождя, ни солнца. Над городом – темно-серая дымка тоскливой безысходности.

Она погладила себя по животу, и ребенок тут же откликнулся слабым движением.

– Ну что ты, маленький? – Марина нежно улыбнулась. – Не волнуйся, все будет хорошо. До нашей встречи осталось всего три месяца. Никто нам не сможет испортить настроение! Правда? – Она встала с кровати, накинула халатик и, босая, прошлепала на кухню и заварила себе зеленый чай.

Домработница Ирочка уже трудилась – в прихожей гудел пылесос.

Опять зазвонил телефон. На этот раз она знала, кто это. В их Центре начался прием пациентов, и Матрена каждый раз начинала его со звонка Марине. Скорее всего, случай тяжелый и требует особого внимания. Матрена специально записывала все такие случаи на утро, чтобы в течение дня больше не тревожить Марину.

– Марина, привет, узнала?

– Здравствуй, Матрена. Ну, что случилось?

– У меня тут девушка на приеме, поговори с ней.

– Послушай, Матрена, нельзя же по телефону! А если ошибусь? Может, все-таки лучше приехать?

– Марина, ты же знаешь, что тебе нельзя приезжать, – испуганно отозвалась Матрена. – Забыла?

Так обычно начинались все их разговоры, и Марина уже знала, что уступит. А Матрена продолжала уговаривать:

– Ты еще ни разу не ошиблась. А случай действительно тяжелый. Посмотри, нет ли порчи на смерть?

Марина тяжело вздохнула:

– Дай девушке трубку.

Она услышала тяжелое дыхание. И в ту же секунду Сила дала точную оценку происходящего. Девушка больна и очень тяжело. У Марины засосало под ложечкой от жалости. Так было каждый раз, когда она обнаруживала у человека тяжелую болезнь.

В висках застучало: «Нельзя жалеть. Жалость сродни пожеланию смерти, баба Алла так объясняет».

Марина быстро взяла себя в руки:

– Передайте, пожалуйста, трубочку Маргарите. – Маргарита – это было второе имя Матрены.

Матрена схватила трубку.

– Марин, ну ты что?!

– Я прошу тебя, выйди в соседнюю комнату, – твердо произнесла Марина.

Матрена поняла: спорить бесполезно. Извинилась перед девушкой и вышла из кабинета.

Марина закричала в трубку:

– Матрен, как тебе не стыдно! Девушка умирает, она уже близко подошла к смерти, я не в силах помочь!

– Я знаю, Марин, но может, попробуешь? Мы с нее денег не возьмем. А вдруг получится? Так жалко бедняжку! А тут еще ее отец в коридоре плачет. Что делать?

– Матрена, как я ей помогу?!

– А шалет? – с надеждой прошептала Матрена.

– Ты же знаешь, его почти не осталось, – отозвалась Марина и почувствовала, как горят щеки от ее лжи, – шалет еще есть, но он весь уходит на отца.

– Значит, отказать? – упавшим голосом спросила Матрена.

– Нет, постой, дай трубку деду.

Марина слышала, как Матрена прошла по коридору к Матвеичу в небольшую комнатку в дальнем конце коридора, где он колдовал над травами. Эта комната называлась у них аптекой.

Взяв трубку, дед проговорил:

– Прявет, доченька, я тябя слухаю. Ну, чаго ты хочешь?

– Дедуля, нам нужен шалет. – Помолчав немного, добавила: – Вопрос жизни и смерти.

– Марина, так нету яго. Вярнее, нямного есть, батьке твому осталось, да и усе.

– Дедуля, подумай: папке он помогает ровно на месяц. Все равно скоро лекарство кончится, папку просто надо уговорить к бабе Алле поехать. Другого выхода нет, хоть бы ты поговорил с ним.

Дед тяжело вздохнул.

– Марин, так я ж с им кажный день беседу имею. Усе бестолку, не слухает он. Никода маня не слухал.

– Ладно, дедулечка, дай немножко шалету Маргарите, прошу тебя.

– Ладно, – сдался Матвеич. – Сделаю для табя. Но учти, девка, в последний раз, больша у маня не проси.

– Вот и хорошо. А теперь передай трубку Марго.

– Матрен, ты все слышала, больше шалета нет. И уповать на него нельзя, баба Алла без него всех лечит.

– А может, правда, бесполезно, Марин? – У Матрены дрогнул голос. – Твоя сила что говорит? Девушка умрет?

– Пойми, Матрена, шанс всегда есть, даже у самого неизлечимого больного. Попробуем помочь ей, давай мне девушку.

Услышав в трубке ее дыхание, Марина спросила:

– Как тебя зовут?

– Нигора, – голос у нее дрожал от волнения.

Марина задумалась. От этого разговора зависит решение девушки жить дальше или уйти из тела. Как объяснить ей, что наше общество много лет жило не теми ценностями и это очень сильно повлияло на сознание людей? Они верили только врачам и таблеткам. Но Марина знала другой путь избавления от тяжелых болезней. К таким болезням она относила рак. Рак – это невыраженные обиды и гнев. И сейчас ее задача объяснить все больной девочке, хотя называть ее больной нельзя.

Баба Алла объясняла: «Нет больных людей, есть состояние, к которому человек приводит себя сам. Начни обижаться – получишь в теле кучу болячек. Озлобишься – результат тот же, не бывает по-другому. Только «хорошие» люди умирают рано. Они кипят внутри, не доставляя никому хлопот. На вид они очень добрые, милые, но внутри…»

Марина проверила это на практике. Как только человек начинает выражать свою внутреннюю сущность, ему сразу становится легче. Общаясь с бабой Аллой, Марина видела, как та спокойно решает такие проблемы. Рак исчезал, как только человек осознавал, отчего он заболел.

Нигора переполнена гневом и обидами, причем не только своими, но и мамиными. Поймет ли она все? Ведь существует порог, заходить за который нельзя. Эта девушка так страдала, что подошла к этому порогу вплотную. Шалет лишь немного поможет, но все-таки все зависит от нее самой.

Тяжело вздохнув, Марина спросила:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один год.

«Как моей Бенну», – машинально отметила Марина.

– Нигора, скажи, ты знаешь, чем больна?

– Да, знаю, у меня рак матки четвертой степени с метастазами в печень и почки. У меня сильные кровотечения, надежды никакой. Врачи говорят, скоро наступят невыносимые боли, мне начнут колоть обезболивающие, – девушка заплакала. – Я очень боюсь и не хочу умирать.

Марина знала: просто так человек не уходит из жизни. Только если сам дает на это согласие, так как живет в ситуации, которую не может пережить. Если девушку жалеть, это только ускорит ее уход из тела.

– Нигора, почему ты не хочешь жить?

– Я?! Неправда! Я хочу! – девушка зарыдала в голос.

– Нигора, послушай, сейчас не время плакать. Я хочу тебе помочь, но требую откровенности, это важно. Что происходит в твоей жизни, с чем ты никак не можешь справиться? Ведь я знаю точно: кровотечение – это утрата радости в жизни.

Девушка спросила удивленно:

– Разве то, что со мной происходит, имеет отношение к моей болезни?

– Понимаешь, сначала страдает твой разум, а уж потом начинает страдать твое тело. Если будешь молчать, заговорит тело, так сейчас и происходит. Когда молча страдаешь от чего-то или злишься на кого-то, тело скажет тебе об этом. Ты попала в ситуацию, которую никак не можешь разрешить. Тебе лучше покинуть тело, чем перенести ситуацию, в которой ты находишься. Но я уверяю: тебе ее не избежать. Ты вернешься, пусть не в это тело, и опять будешь переживать тот же эпизод в жизни. И, как правило, он будет еще более тяжким. Ты этого хочешь?

Девушка молчала. Слышалось только ее тяжелое дыхание.

Марина попросила:

– Расскажи, почему ты страдала в детстве и что не можешь пережить сейчас? И я попробую помочь. Рак – не окончательный приговор, он может исчезнуть бесследно.

Нигора не ожидала такого поворота. Она пришла в Центр от безысходности и без надежды. Ее папа ходит с ней по медицинским центрам и надеется на чудо. Сейчас он ждет в коридоре. В ее сердце нет к нему чувств. Раньше она его хоть ненавидела, а сейчас и это чувство исчезло. Неужели она заболела из-за этого?

Тщательно подбирая слова, девушка начала свой рассказ:

– Мы узбеки, женщина должна во всем слушаться мужчину. Сначала это отец, потом брат, если он есть. Я полюбила русского мальчика еще в пятнадцать лет, но мой папа нашел мне богатого жениха. Он старый и гадкий, но я не могла ничего поделать…

– Поэтому для тебя лучше умереть, чем выйти за него замуж?

– Да. Я должна была послушаться папу, но то, что он хотел… это ужасно. А сейчас меня никто не хочет брать в жены. Жених испарился, как только узнал о моей болезни, ведь он брал меня в жены, чтобы я рожала ему детей. С моим парнем мне не дают видеться. Папа привез меня в онкологический центр, но там сказали, что уже поздно, мне нельзя делать операцию!

– Ты в полном отчаянии и не хочешь жить?

– Мне кажется, я хочу жить. Ведь я так боюсь умирать! Но не хочу жить как моя мама. Она не любила папу никогда, прожила свою жизнь как в аду. Я все видела. Как она страдала, бедняжка! Это ужасно!

– А что с мамой?

– Умерла год назад. Тоже от рака матки. Она сильно страдала! Были дикие боли, я этого очень боюсь.

– Нигора, ты все свое детство осуждала папу?

– Осуждала? Нет, скорее ненавидела. Он – настоящее животное. Если бы вы только знали, как он мучил ее! Я ненавидела его всю жизнь! Но сейчас в моей ненависти уже нет смысла.