– Я не сказала бы, что вы безответственный и неблагодарный человек, мы оба не всегда дальновидны и допускаем ошибки. Пусть в нас и поет сила бога, да вот богами мы не стали. Вы могли не спасать своих подчиненных, однако рискнули собственной жизнью, Виктран, а это говорит о том, что и вы дорожите своими людьми.
– И все же я предвзят. Туда, куда будет направлен ваш взор, я и головы не поверну. Я верю, что мы сможем многому друг у друга научиться. Прекрасно понимаю, что столкновение характеров неизбежно, как и разного рода разногласий, однако я все же надеюсь, что вы сумеете мне поверить и довериться. Хочу добавить, что сейвеху я планировал объединить наши силы – свести несколько умов воедино, а не устраивать обнажение чужих душ.
Прямо чисто русское – хотел как лучше, а вышло как всегда…
Так, наверное, и получилось бы, если бы я не засиделась с детьми. Лагода в мой ближний круг никогда не входила, несмотря на то, что являлась ценным сотрудником и полностью моим человеком, той, что принесла мне клятву не как Хозяйке Священной Колыбели, а как герцогине Дарремской. Полагаю, Виктран, удостоверившись в своих подозрениях, вышел бы сначала на диалог со мной и только потом устроил встречу короля и его беглой возлюбленной.
Однако… вышло как вышло.
– Я понимаю, что вы привыкли действовать иначе. Сначала удостоверяетесь в своих подозрениях, проверяете свои мысли и выводы и только после предлагаете обсудить интересующую вас тему напарникам. А там уже и выше. Раньше это были ваш отец и король. Вероятно, род деятельности наложил свой отпечаток, – я улыбнулась, тонко намекая на его шпионаж. – Вы явно не терпите пустословия, но выполните, пожалуйста, мою просьбу. Все, что касается моих людей – а я имею в виду тех, что принесли мне клятву еще до прибытия в Колыбель, сообщать мне сразу, пусть даже это ничем не обоснованные подозрения, сомнения или что-то в этом духе.
– Я вас услышал, драгоценнейшая. И постараюсь больше не давать вам повода сомневаться во мне и моих поступках.
Эта его «драгоценнейшая»… Звучит так ласково… До мурашей по спине. И в то же время так естественно – вообще отторжения не вызывает. Даже наоборот, хочется услышать все те эпитеты, которыми он может меня наградить. Как-то у него это так выходит… может, и не совсем уместно, но вместе с тем мягко и уважительно, что ли…
– Я тоже постараюсь свыкнуться с мыслью, что больше не одна в ответе за эту землю и тех, кто на ней живет. Прошу не молчать и просить объяснений, если что-то в моих поступках и словах вам покажется неуместным или странным. Не нужно сразу списывать все на иномирность души. Я не гарантирую, что мое поведение изменится, но постараюсь отстоять свою точку зрения и подкинуть вам пищу для размышления и учебы.
Я чуть подтрунивала, намекая Виктрану на ту роль, что он мне определил. Но смогла наконец выдохнуть. Сказывалось напряжение вечера. Я все же живая, и мне действительно не чужда чужая боль. И, несмотря на то, что я была резка с Лагодой, тот факт, что девочку несправедливо обидели и искалечили, отзывался во мне желанием надавать по мордасам всем ее обидчикам.
Очень я не любила подковерные игры… Оттого, к слову, обучив Сережку – считай, натаскав его на деловых партнерах, почти сразу скинула на него дела компании. Когда ты понимаешь, что больше не нужно драться, когда знаешь, что ты не один на один против целого мира, который может обидеть твоего ребенка и отобрать у него будущее, хочется убраться подальше от грязи. А мужчины… У них борьба в крови.
