– Стало быть, ты купил меня вместе с кроватью в качестве экспоната для музея? – спросил я ровным тоном.
Лаграндж потупился, а затем склонил голову:
– Прости, сынок. Я ведь и подумать не мог, что ты очнёшься. А людям полезно видеть других людей. Понимать, что хоть мы и разные, все мы в сути своей одинаковые. Даже такой уникальный алти, как ты.
– А я уникален? – переспросил я напряжённо. Вряд ли Лаграндж знает об особенностях этого тела. О том, что оно способно не только чувствовать структурные вибрации, но и мощно излучать их даже без вспомогательных артефактов.
Пару секунд Александр молчал, а затем, улыбнувшись, махнул рукой на двери особняка.
– Идём в дом. Там будет проще объяснить.
* * *
По большей части ничего объяснять не потребовалось, я всё понял сам, когда встал перед зеркалом. То, что я теперь высокий и мускулистый, я уже понял по собственным ощущениям. Но в общем и целом такой фигурой никого не удивишь – хорошо сложенные мужчины встречаются на улицах, хоть и не столь часто, как хотелось бы портовым нимфоманкам.
А вот расцветка моего тела действительно оказалась уникальной.
Ярко выделяясь на белой коже, на меня пронзительно смотрели глаза с радужкой оранжевой, как морковный сок. На голове вместо волос как будто росла шерсть карликового барана цвета спелой пшеницы и закручивалась в тугие завитки.
Мда, внешность весьма неординарная. Я слишком светлый даже для алти! Не говоря уже о жителях четырёх стран, гордо именующих себя «люди» (к которым я раньше принадлежал). Они поголовно имеют смуглую кожу и тёмные, а порой и чёрные, волосы.
Когда я разглядывал свой облик в огромном зеркале в гостиной, ощутил резкую боль в животе. Первая мысль была, что меня снова отравили! Но уже через секунду живот громко заурчал. Улыбаясь, Лаграндж пригласил меня на поздний ужин, но я предпочёл сперва помыться. Хозяин выделил мне в помощь своего верного дворецкого, но после того как Григорий объяснил, как включать и выключать воду, я выпроводил его из ванной.
Итак, водопровод, похоже, не изменился – всё та же система насосов и котлов для горячей воды. Скорее всего, в доме Лагранджа, как и в других богатых домах, свои ванные комнаты есть почти в каждой спальне.
Пока я мылся, для меня подготовили одежду. Облачившись в простые синие брюки и белую блузу с жабо классического кроя, я чистый и красивый под чутким надзором Григория спустился в столовую.
– Отлично выглядишь, сынок, – улыбкой встретил меня довольный Лаграндж. Он сидел во главе длинного обеденного стола.
– Спасибо, – я вежливо кивнул и занял приготовленное для меня место возле хозяина дома.
Сервировка была простая, видимо, никто не рассчитывал, что дикий алти знает все виды ножей, вилок и ложек.
Передо мной стоял тёплый мясной салат. Едва я закинул в рот первый сочный кусочек, как блаженство вкуса захватило весь мой организм.
– Нравится? – заботливо спросил Лаграндж.
– О, да! Что это за мясо?! – выпалил я, едва не добавив «никогда такого не ел».
– Корноухий кроль с острова Эльви, что в Седьмом сумеречном море, – с улыбкой проговорил он.
Остров Эльви? Не помню такого. Что-то из нового?
– Вкуснятина. Наверное, недавно открыли? – всё-таки не удержавшись, брякнул я.
– Остров-то? – кажется, мой неосторожный вопрос не вызвал у Лагранжа подозрений. Он с удовольствием пустился в объяснения: – Да лет десять уже как. И кролей этих почти сразу начали употреблять в пищу. Только первые несколько лет, как и многое из Седьмого моря, никуда, кроме Метрополии, и не возили. Вице-премьер Седьмого моря таким образом привлекал людей в свою колонию. Уникальными материалами и вкусами, – вдохновенно проговорил он, а затем, спохватившись, спросил: – Тебе понятны все слова и понятия, что я употребляю? Например, Вице-премьер?
