– Деда, а у меня крылышки ещё выросли! – наскучив умными разговорами взрослых, дочура поворачивается спиной к деду, разворачивая свои культяпки.
– Ого, какие! – Уэф явно восхищён. – А ну-ка, ну-ка… Да они у тебя до колен скоро достанут!
Довольная дочура тянет розовые культяпки, и тут я замечаю – они и в самом деле легко достигают низа ягодиц. Растут, однако, действительно растут… Ангельские крылья, в отличие от неуклюжих окостенелых крыльев земных птиц, имеют подвижные пальцы, позволяющие подворачивать длинные маховые перья внутрь, иначе при таком размахе крылышек перья только что по земле бы не мели. И сейчас Мауна вовсю демонстрирует нам сложную конструкцию, чем-то напоминающую складной японский зонтик.
– А вот и бабушка! – дочура прыгает на месте.
– Здравствуйте, дети! Здравствуй, внучка! – глаза Мауны-старшей прямо-таки лучатся теплом. Мауна-младшая вертится юлой от восторга.
– А меня в компанию примете? – гудит дед Иваныч, вдвигаясь в поле изображения, словно осадная башня. – Здравствуй, Иришка, здравствуй, Рома! И ты здравствуй, егоза!
Я улавливаю – Иваныч сейчас на своём кордоне. А мама Маша в Крыму, стало быть… Классная всё же штука ангельская видеосвязь.
Мауна-младшая прекращает верчение, даже губки раскрыла от впечатляющего зрелища. В этот момент Нечаянная Радость срывается со своей икебаны и с писком улетает прочь. Да, зверюшка уже усвоила, что часть гостей в доме бывают фальшивыми, и пытаться садиться им на голову бесполезно. Но на образ деда Иваныча она всегда реагирует довольно нервно. Оно и верно, чтобы такое чудовище прямо в дом впёрлось, тут никаких нервов не хватит!
– Человеческий дед Иваныч, ты же добрый? – правильным и ясным русским языком вопрошает дочура.
– Вот бабушка твоя говорит, что да, – улыбается в бороду человеческий дед Иваныч.
– А почему тогда ты такой огромный и страшный? – снова спрашивает Мауна-младшая. Мы все хохочем, и сам Иваныч ухает филином.
– Раз добрый, должен быть красивый, – убеждённо заявляет дочура.
– Врождённые генетические дефекты, Машутка, – разводит руками человеческий дед.
– Это пустяки, – безапелляционно заявляет Мауна-младшая. – Вот бабушка поставит тебе укол в попу, положит в витализатор, и ты сразу станешь красивым, как папа стал. И с крылышками!
– О-ой, не могу! – стонет Ирочка, привалясь ко мне.
– А раз ты добрый, тогда покажи мне собаку Казбека и ещё лошадь. И кота, и ворону ещё! У тебя есть, – делает следующий логический ход дочура.
– Ну, сейчас попробуем всех сыскать, – поднимается с лавки дед Иваныч. – Только давай перейдём в другую комнату, чтобы не мешать взрослым разговорам, ага?
Иваныч увлекает Мауну-младшую в соседнее помещение, дабы там предъявить подлинные доказательства своей доброты. Я провожаю дочь взглядом. Разумеется, собака, лошадь да сверх того кот и ворона – это вовсе не так мало. Всё вместе это позволит человеческому деду Иванычу продержаться минут двадцать.
– Пойдём-ка, дочка, – говорит Мауна-старшая. – У нас свой разговор будет, для мужчин практической ценности не имеющий. А Уэфу есть что сказать Роме.
И вот я остаюсь один на один с папой Уэфом.
– Нам действительно есть о чём переговорить, Рома, – говорит Уэф. – Что ты думаешь насчёт своего видения? Очень странного, кстати…
– Да ничего не думаю, – честно признаюсь я. – Аналитики пока думают. Для моих же мозгов информации недостаточно, чтобы начать думать что-то связное.
