Хозяйка Англии - страница 21

– Дайте мне минутку, – выдавил наконец Бриан и вырвался из ее пальцев. – А сами идите в постель.

Она тяжело вздохнула, но сделала, как он велел, и легла на спину, сразу подтянув сорочку и раздвинув ноги. Бриан поспешно затушил свечу и тоже лег рядом с супругой. В темноте получится, уговаривал он себя, в темноте легче притвориться. Он изгнал из памяти дряблую плоть Мод, запретил себе чуять запах поташа и пота, попытался не слышать, как закряхтела жена, когда он взобрался на нее. А вместо этого представил гибкое стройное тело, благоухающее розами и ладаном, представил глаза цвета лаванды и губы, что сводят его с ума. Наполнив мозг этими образами, он достаточно окреп, чтобы исполнить то, что должен был исполнить: войти в тело жены и дать ей свое семя. Когда он оказался внутри, стало проще поверить, что это не Мод, а Матильда и что ими свершается не акт размножения, а акт любви.

Дело было сделано, Бриан слез с жены и сел, тяжело дыша. Теперь он сам себе был противен, но, по крайней мере, он дал ей то, чего она хотела.

– Ну вот, ну вот, – сказала Мод и похлопала его по спине, словно пса или коня, которые хорошо показали себя. – Не так уж и трудно, а?

– Конечно, – согласился он и подумал, что в чем-то они с ней схожи: он испытывает облегчение оттого, что исполнил долг, и Мод довольна тем, что может вычеркнуть сношение из списка дел, которые намечала на время его визита.

Ее рука соскользнула с его спины. Жена повернулась на бок и быстро уснула, судя по негромкому всхрапыванию. Бриан осторожно оделся, не зажигая свечи, и вышел из опочивальни. Когда он открывал дверь, то услышал, как в комнату проскользнули собаки Мод и вскочили на кровать, где были встречены благосклонным сонным бормотанием.

Бриан разбудил оруженосца, велел юнцу зажечь лампу и посветить ему на пути в его покои. У Мод есть псы, а он найдет утешение в письменном слове.

Вестминстерский дворец, Лондон, декабрь 1126 года

Вы и в могиле будете лежать с чернильными пятнами на пальцах, – с веселым изумлением сказал Бриану Роберт Глостерский.

Фицконт глянул на свои руки и виновато улыбнулся, пряча их под плащ.

– Боюсь, вы правы. Эти пятна отмываются, но только я избавлюсь от одного, как на его месте появляются два новых. – Потом он посерьезнел. – Бывают пятна и похуже.

Он осмотрелся. Величественный зал Вестминстера до отказа заполнен придворными в мехах и драгоценностях. С утра прошел снег, набросив тонкую белую пелену на все открытые поверхности. Ходило много разговоров о том, что король хочет заставить всех присягнуть Матильде в верности и признать ее наследницей на трон, и повсюду ощущалось скрытое недовольство, хотя вслух никто не заявлял о намерении отказаться от клятвы. Бриан остановил взгляд на Стефане Блуаском и Булонском. Тот беседовал со своим братом, аббатом Гластонбери, и Роджером, епископом Солсберийским. Глазом математика Бриан легко вычислял логику, которая разбивала собравшихся людей на группы. Их притягивали друг к другу нити взаимных интересов и устремлений. Вот из этих нитей и сплетается власть короля – или ее конец, если король не уследит за ними.

Протрубили фанфары, и королевские маршалы расчистили путь среди преклонившей колени толпы – прибыл король. Быстрым шагом он прошел к среднему из трех тронов, установленных на помосте. На его голове сверкала богато украшенная корона. Рядом с Генрихом села Аделиза, тоже в короне, одетая в платье из серебристой ткани. У Бриана стеснило грудь – он видел только Матильду, которая взошла на третий трон по правую руку от отца. На ней было облегающее платье из кроваво-красной шерсти с золотой вышивкой у горла, по подолу и на манжетах, покрытое сверху донизу цветочным рисунком из крошечных алмазов, а также мантия, подбитая мехом горностая. Голову венчала диадема с золотыми цветами и сапфирами; распущенные волосы темным водопадом струились вдоль спины. Лицо Матильды застыло в ледяном совершенстве – от ее недосягаемой красоты захватывало дух.