Виктория понимающе кивнула.
– А лошади? – уточнила она. – С ними всё в порядке?
И вот странное дело. Лошади ей были настолько же чужими, как и муж. Но мужа жалко не было, а лошадей очень.
– Не знаю, – покачала головой целительница. – Дознаватели нашли только застрявшую между деревьями коляску. Думаю, разбойники лошадей забрали с собой. Они, кстати, приходили вчера вечером, но старший целитель не пустил их к тебе.
У Виктории округлились глаза.
– Кто? Разбойники?..
– Нет, конечно, – улыбнулась Теми. – Дознаватели. Они надеются на то, что ты хоть что-то помнишь.
Виктория горестно вздохнула. На сей раз уже искренне.
– Зря надеются. Я ничего не помню.
Она лукавила. Совсем немножко, но всё же лукавила. Кое-что она помнила. Она помнила, как бежала по лесу, не разбирая дороги. Она помнила, что при этом она от кого-то убегала. Но это, как она понимала, дознаватели уже и так знают, а ей эти воспоминания были не просто неприятны, они вызывали в ней панический ужас. Её тошнило, бросало в пот и дрожь, едва только в её памяти всплывало увиденное в горячечном бреду. Теми сказала ей, что она убежала, но её реакция на воспоминание о пробежке по лесу говорила ей, что это не так. Кто бы ни гнался за ней той ночью, ей почему-то казалось, что он её таки догнал… и что ничем хорошим это для неё не закончилось.
– Именно так я им и сказала, – заметила между тем в ответ на её слова Теми. – Но это же дознаватели! Им нужна информация исключительно из первых уст. Поэтому, я уверена, что они и сегодня тоже появятся. Странно, что до сих пор их нет…
В этот момент, словно отвечая на её слова, постучали в дверь. И в следующую секунду, как и обычно, не дожидаясь разрешения, в проеме двери появилась худенькая девчушка, имя которой Виктория так до сих пор и не узнала, впрочем, на этот счёт пребывать в неведении ей оставалось не долго.
– Там господа дознаватели пришли побеседовать с вами! – объявила девчушка и, очевидно решив, что раз можно было стряпчему, то и господам дознавателям тоже можно, широко распахнула дверь и тут же пригласила:
– Прошу господа!
– Марита! – возмущенно воскликнула Теми сплеснув руками, которые затем упёрлись в широкие бедра. – Ну сколько тебя учить, что прежде, чем приглашать кого-то к больному у меня спрашивать нужно?! – сердито выговорила она девчушке.
– Так я думала вы всё равно разрешите! – оправдалась эта святая простота, исправляя допущенную ею ошибку в свойственной ей непосредственной манере. То есть, оперативно закрывая ею же только что распахнутую дверь, в которую уже ломились ею же приглашенные господа дознаватели, совершенно не ожидавшие подобного поворота событий. Вот странные люди! За что и получили!
Первый по носу и лбу дверью. Второй сначала в глаз затылком первого, когда тот, получив по физиономии, отшатнулся, а затем ещё и каблуком сапога первого по голени, когда тот попытался сдать назад.
Их «Твою ма-ать!» и ещё много чего многоэтажного сложно переводимого прозвучало одновременно с возмущенным возгласом Теми: «Ма-ааарита! Что б тебя! Ну что ты за бестолочь?! Ты вообще думаешь хоть иногда, что делаешь?!»
– Так вы же сами сказали! – с искренним недоумением и даже обидой в голосе возмутилась в ответ девчушка. – Как сказали, так и сделала!
Теми, разумеется, было что на это ответить, но у неё были дела поважнее. Точнее, тела. Перед которыми, во-первых, нужно было срочно извиниться, во-вторых, объясниться. А то ещё расценят данный инцидент как нападение! А они лица при исполнении! И, наконец, в-третьих, если нужно, оказать медицинскую помощь.
