В следующий час я готовлю относительно чистое место для двух сундуков, которые притаскивает недовольный Виред. Он окидывает злорадным взглядом мои новые хоромы и уходит с таким видом, будто я это заслужила.
Пусть земля ему… Тьфу! Скатертью дорога, то есть.
Выкидываю этого зануду из головы и принимаюсь за уборку. В один день тут не управиться, но нужно постараться, чтобы не загнуться от пыли хотя бы сегодня.
Руки быстро покрываются грязью, а в горле першит, но я продолжаю работать. Дико хочется принять ванну, желательно горячую, но Гибу удаётся раздобыть лишь два бидона воды. И за это большое спасибо.
Пару сухих досок от поломанных ящиков пойдут в топку, чтобы не задубеть в весеннюю ночь.
Заканчиваю, лишь когда за окнами темнеет так, что в доме толком ничего не видно. Приходится зажечь одну из нескольких свеч, что прихватила с собой.
Окидываю взглядом дом, вид которого если и улучшился, то не сильно. Тоскливо и даже чуточку страшно. От тишины, от свиста ветра в щелях ставней, от мысли, что скоро я останусь в этом месте совершенно одна. Так, где-то здесь была кочерга…
Пока ищу ее, замечаю, как Крокодил, он же милый котенок, который отлично выспался на моей шали и даже не проснулся, когда я его переносила, лениво зевает. Довольный. В тепле.
От этого и мне на душе становится теплее, и я напоминаю себе, что испытания – это возможность стать счастливее, чем была.
– Миледи, – мнется на пороге Гиб. – Виред рычит. Устал, спать хочет.
Таким образом Гиб, видимо, хочет попрощаться со мной.
– Будьте осторожны, – говорю ему, хотя хочется передать через него пару ласковых своему "благоверному", ведь уговор был иным.
Но чего уж сейчас вспоминать? Утром об этом подумаю.
– Вы это… если хотите, я покараулю в повозке. На всякий случай, – добавляет Гиб, и я настораживаюсь.
На всякий?
– Здесь нехорошее место? Соседи опасные? – спрашиваю рыжего.
А я-то надеялась, что выжженные поля и разрушенные дома – это моя единственная проблема, ну ещё и срок в полгода.
– За это не знаю, но когда по воду к роднику ходил, тех мужиков, что с инспектором тут были, видел. И говорили они кое-что нехорошее, – Гиб понижает голос до шёпота, а у меня по спине пробегает холодок.
– Что?
***
Дорогие читатели, нам нужны арты к истории?
– Те мужики меня не заметили, но я всё слышал, – Гиб понижает голос до шёпота, нервно оглядываясь назад. – Если местные прознают, что вернулась наследница Гиблых Земель, то обозлятся люто. А ненароком и прибить могут. Больно злые они на ваш род, миледи.
Пальцы сами собой сжимают кочергу крепче. Железо холодит ладони.
– А причину назвали? За что такая ненависть? – тихо спрашиваю я.
Гиб качает головой, рыжие вихры падают на лоб.
– Сего они не говорили. Но я лучше в повозке посплю сегодня. Кто знает, как быстро слухи о вашем приезде разойдуться. Тот инспектор, вроде как гаркнул, что б мужики языками не чесали о вас, но городок маленький. Прознают рано или поздно.
Лучше бы, конечно, поздно, но не я заказываю сейчас музыку. Так что же могу сделать именно я? Как минимум печь топить сегодня не буду, чтобы дым из трубы не видели.
– Точно не хотите в гостевой дом? – спрашивает Гиб.
Хочу, но толку-то? Не здесь, так там найдут. Да и сколько я проживу в съемной комнате? Деньги кончатся, а работу найти, не называя имени, нельзя.
Ох, не зря меня тот инспектор предупредил. Не зря…
– Точно не сегодня. Спасибо, Гиб, – киваю рыжему с искренней благодарностью.
