— Послушай, Мариса, — сказала она камеристке. — Мне нужно открыть тебе одну тайну.
— Какую? — живо заинтересовалась собеседница.
— Тебе, наверное, кажется, что я себя немного странно себя веду после того, как память потеряла?
— Да, — не стала отпираться камеристка. — Пожалуй что…
— Дело в том, что в последнее время мне снились сны, будто я — вовсе не я, а другая женщина. И живу не здесь, а в другом мире, совершенно отличном от этого… нашего, то есть. И теперь я все, как ты знаешь, забыла. Кроме этих снов.
Уф-ф… Анна выдохнула и с надеждой посмотрела на Марису. Поверит — не поверит? Совесть за обман почти не мучила, ведь по сути это не было таким уж страшным враньем. Былая жизнь на самом деле стала чем-то вроде сна.
Была ли она вообще?
Была…
Наверное.
Здесь, в новой, яркой, волшебной и молодой реальности драматичное прошлое совсем потеряло краски и размылось, обернувшись печальной серой грезой.
Мариса отхлебнула чаю. Глаза ее горели интересом.
— Расскажете, что там видели, госпожа? В ваших снах? Они, наверное, о-о-очень необычные!
И Анна рассказала.
Про город, полный самоходных повозок и спешащих по своим делам людей. Про многоэтажные многоквартирные дома. Про подземные норы метрополитенов. Про жизнь в трехкомнатной квартире без слуг.
— Как же господа и без слуг-то? — ахнула камеристка. — А ванну набрать? А камин растопить? А ужин подать? А лампы зажечь и потушить?
— Там в каждом доме… — Анна замялась, подбирая простые слова, чтобы описать привычные радости коммунального быта. Сыпать незнакомыми терминами она не хотела. Попыталась объяснить на пальцах. — Что-то вроде особой магии…
Камеристка все расспрашивала и расспрашивала. Анна рассказывала.
Под конец, когда за окнами повисла бархатная осенняя ночь, Мариса спохватилась:
— Что ж это я вас, госпожа, все болтовней своей беспокою? Спать давно пора. Путь выдался тяжелый. Пойдемте в ванную скорее, чтобы грязь дорожную смыть, и… — Она смущенно потупила взгляд. — Знаете что? Можно ли дать вам один совет?
Анна заинтересовалась:
— Конечно. Какой?
— Вы бы записали это все. Про чудеса и странности эти. А то сотрется из памяти и пропадет. Сны ведь имеют свойство постепенно забываться. Жалко будет. Может, что-то вроде дневника заведете? Вдруг это потерянную память восстановить поможет?
— Спасибо за совет. Я подумаю. — Анна вспомнила о том, что изначально планировала поменьше говорить и побольше слушать. Поэтому стала расспрашивать про Драконий дол и его жителей: — Кто такая Ирма? Почему она за все отвечает?
— Она староста в поселении и временная управляющая в имении. Раньше здесь был наемный управляющий, но потом уволился. Все уволились, когда разрушился мост и ваши родители перестали сюда даже изредка заезжать. Ходят слухи, что ваш папенька хотел Драконий дол продать за ненадобностью, но матушка ваша напомнила ему про один древний документ, в ее роду со времен прабабки хранящийся, который продажу запрещает. Совсем.
Анна заинтересовалась:
— Почему?
Мариса честно призналась:
— Того не ведаю…
Чуть позже, лежа в ванной, Анна обдумывала слова Марисы и никак не могла разобраться в своих чувствах к собственному прошлому. С одной стороны, оно несло боль последних минут жизни и ужас предательства. С другой, было в той жизни и много всего хорошего, чего не хотелось забывать.
Анна вплелась взглядом в синее кружево узоров на белом потолке. Нарисованные русалки и тритоны не могли подсказать решение.
