Размен нам дали, Эбби подозрительно косясь на стоящего возле стола старосту, дважды пересчитала высыпанную на стол горку монет. Обмен состоялся, а я немного растерялась – куда девать столько денег, не в карман же сыпать.
И снова меня выручила Эбби, достав свой внушительного размера носовой платок, она ссыпала монеты в него, завязав узелком.
Выйдя на улицу, первым делом рассчитались с селянкой и та довольная отправилась домой, а староста вдруг спросил:
- Может госпоже ещё что надобно?
- А что у вас есть? – заинтересовалась я.
Хозяйство старосты было побогаче обычных сельчан, тут мы разжились двумя кольцами ароматной, остро пахнущей чесноком и травами колбасой, пирогом с мясом и крынкой густого, словно сливки молока.
Настроение у меня сразу улучшилось – ведь за всё мы отдали сущую мелочь. - Этак этих денег нам действительно надолго хватит, - думала я, пока мы не остановились на ночь возле постоялого двора. Погода испортилась, резко похолодало, стал накрапывать дождь, так что было решено переночевать здесь.
Вместе с Фредом мы вошли внутрь добротного двухэтажного дома. Там было многолюдно, на первом этаже располагался обеденный зал, все столы были уже заняты посетителями. Пахло свечным воском, едой и чем-то кислым, ко всему этому примешивался запах несвежего человеческого тела и конского пота.
Погода вконец испортилась, на улице уже вовсю лил дождь, сверкала молния. Все жилые комнаты на постоялом дворе очень быстро разобрали, а то, что осталось, предлагалось по двойной цене. Делать было нечего, и я согласилась. О том чтобы продолжить путь под проливным дождём да ещё ночью не было и речи – все и так устали.
Мне пришлось оплатить конюшню и навес для дилижанса – ещё в дороге я заметила, что крыша у неё подтекает, не хотелось испортить вещи, их и так у меня немного. Тем более Фред будет ночевать в карете, охраняя хозяйское добро. Возница устроился на конюшне вместе с лошадьми, а нам с Эбби досталась крошечная комнатушка с двумя узенькими кроватями.
За окном совсем стемнело, лишь редкие всполохи молний изредка освещали округу. Нижний зал постоялого двора был битком забит народом. Кто-то ужинал, кто-то потягивал медовуху, были и те, кому не досталось комнат или не нашлось лишних монет, чтобы её оплатить - они устраивались на ночлег прямо тут, в одном из свободных углов.
Взяв огарок свечи, хозяйка повела нас на второй этаж. Деревянная лестница поскрипывала под ногами, в коридоре было сумрачно.
- Я вам комнату в самом углу выделила, там и потише будет, и чужой никто не сунется. Но ежели чего, вы враз кричите, мы тут же прибегём – люд на дороге разный бывает, за всеми не уследишь!
Эбби и так быстрее увела меня от бесцеремонных взглядов разгоряченных медовухой мужчин, а от такого предупреждения и вовсе стало не по себе.
- Ужин я вам сюда принесу, нечего благородной девице рядом со всяким сбродом сидеть. Там за ширмой ведро, если по надобности – то можно туда.
Оставив свечу на столе, хозяйка ушла, а мы принялись осматривать наше временное жильё. Две узкие кровати с тощими матрацами, между ними небольшое окошко и стол. Ближе к двери угол, отгороженный занавеской, там табуретка, на которой стоит таз и кувшин, наполненный водой. Рядом накрытое дощечкой ведро. Прямо номер люкс!
В дверь постучали, Эбби кинулась открывать. Фред и ещё какой-то парень внесли мой сундук, тот самый, где у меня были припрятаны золотые монеты. Туда же я спрятала отданный отцом футляр с драгоценностями и бумаги на землю.
