– Упс, перестарались, – с усмешкой проговорила я. – Хотела только розы, но не рассчитала силы.
Эта сцена, как старые декорации, посыпалась, облезла, и мы оказались в новой комнате. Она в точностью повторяла мою спальню в особняке Харвисов. Я и рот открыть не успела, как меня бросили на кровать.
– Специально выбрал знакомые тебе декорации, – сообщил мне мужчина. – Я слышал, невинные девицы сильно нервничают в первый раз. Поэтому побудем здесь, чтобы ты не сильно волновалась.
– Плохой выбор, – доверительно сказала я и приподнявшись, шепнула на ухо замершего магистра: – Эту кровать выбирал мне лорд Ибисидский. Знаете, не очень этично спать с другим мужчиной на подарке от жениха.
Откровенное вранье, конечно, но мне было ни капли не стыдно. Да и что скрывать – приятно!
На щеках магистра выступили желваки. Аристократ, глядя мне в глаза, сжал мою грудь широкой ладонью и произнес с ухмылкой:
– А мне нравится, – затем взгляд ужесточился и он сцедил: – И запомни, Адель, он тебе никакой не жених! Ты моя – всегда была и будешь! И для тебя же будет лучше, если я в дальнейшем не стану этого повторять.
– Да вы… извращенец! – вспыхнула я в прямом смысле слова – то есть на коже выступили язычки пламени, с удовольствием поглощая заодно и кровать.
Она горела куда сложнее прежней, но треск раздавался очень приятный. Будто сижу у костра, жарю мясо на палочке…
Следующую кровать, на которой я оказалась уже лежа животом, постигла та же участь, несмотря на то, что лорд Рейвенс любезно зафиксировал мои ноги моим телом, а запястья сжал.
Я не стала даже представлять, как мы выглядим со стороны и спалила все.
Потом следующую кровать и ещё одну. Рей злился, но перестраивал полотно снов снова.
А потом меня уронили на шерсть какого-то белого животного, которое было расстреляно на каменный пол в гостиной у большого камина.
– Можешь попытаться спалить, – выдохнул в лицо Рейанар. В его глазах читалось торжество. – Но ничего не получится. Пол каменный, а шкура принадлежит огненному льву.
Я сглотнула ком, подкативший к горлу, когда лорд Рейвенс, крепко держа мои ладони, склонился ко мне. Поцеловал мои сжатые губы.
Во мне схлестнулись паника, страх и злость.
Через пару секунд он прекратил меня целовать, но только потому, что решил снять с меня нижнее платье.
И молитва с губ сорвалась машинально:
– О, Единый, владыка мира этого, душ грешных, спаси и сохрани…
– Серьезно?!
Ну… если сработает – да!
– Приди к грешной дочери своей в час темный…
– Адель?
– Не оставь в момент отчаяния!
– Да Адель же!
В голове всплывали казалось бы забытые слова. Тетя Ханна одно время пыталась не просто верить в одно лицо, так сказать индивидуально, но еще и активно приобщала свое семейство к царствию небесному, еще на земле. Так как время вечерней молитвы наступало сразу после очень голодного ужина, то нам откликались слова молитв про грешные муки. Правда было непонятно, почему ради того, чтобы нам стало хорошо после смерти должно быть плохо уже сейчас?
Но этими вопросами я занималась тогда! А сейчас… сейчас я молилась. Истово. Вдохновленная закончившимися приставаниями и начавшейся бесседой, я неслась по волнам религиозного экстаза! И действительно была готова уверовать со всей силы!
– Подари стойкости перед искушениями невинной души, и пусть постигнет кара отвратительных демонов иных миров, что пытаются свести ее с пути истинного!
