Вдоволь наевшись, я стала осматриваться по сторонам. Здешний лес казался густым и на первый взгляд не слишком приветливым. Ветвистые деревья с густыми кронами, почти полностью скрывающие чащобу от солнечных лучей, делали его темным и мрачным. Длинные спруты белесого мха, свисающего с ветвей и колышущиеся на ветру. Разглядывая их, я вспомнила старую легенду, которую рассказывала мне в детстве бабушка.
«Давным-давно, в далеком-далеком королевстве жил одинокий король. И была у него единственная дочь с такими длинными и прекрасными волосами, что не было им равных по красе во всем белом свете. Отец нежно любил свое дитя и оберегая от всяческих несчастий, запрещал покидать пределы своего замка. Однажды, гуляя по дворцовому саду, девушка увидела молодого садовника и сразу же полюбила его. Юноша тоже всей душой полюбил принцессу. Но король, узнав, кого любимая дочь выбрала себе в мужья, воспротивился неравному браку. Тогда молодые решили тайком убежать из дворца. Прознав об этом, разгневанный монарх пустился в погоню и настиг беглецов прямо на высокой дворцовой стене. Ухватился он за косы дочери и попытался удержать ее. Тогда девушка приказала своему возлюбленному отрезать ей локоны. Как ни было жаль, юноша послушался любимую и садовым топором отрубил ее прекрасную косу. Порыв ветра тут же подхватил волосы и разметал по огромному кипарису, растущему у стены. Длинные пряди зацепились за изогнутые ветви и стали развеваться на ветру точно змеи, оплетая тело стоящего рядом короля. Но никак не мог он смириться с бегством дочери, долго бился, порываясь догнать ее. Все сильнее затягивались волосяные путы на его теле, пока в конце концов не задушили короля. Увидела со стены принцесса смерть дорогого родителя, загоревала, и тотчас же волосы ее на дереве поседели. Принцесса все же покинула дворец и прожила с садовником долгую счастливую жизнь. С тех пор прошло много-много лет, а пряди ее волшебных волос до сих пор развеваются на высоких кипарисовых деревьях, напоминая нам о вечной любви и вечной скорби».
Задумчиво разглядывая белесые косы висячего мха, я заметила под деревом белые соцветия птицемлечника, крайне редкого лекарственного растения. Не так давно, занимаясь одним из расследований, мне пришлось истратить приличное количество разных лекарственных настоек и порошков. И теперь в срочном порядке необходимо было восстанавливать утраченное, поэтому упускать такую возможность было бы совершенно расточительно с моей стороны.
Я встала и, отряхиваясь на ходу, бросила друзьям, собиравшим ягоды:
– Тут растут нужные мне цветы и травы, пойду немного соберу.
Крис с чертякой, подняв головы, одобрительно кивнули и тут же снова принялись за свое.
Увлеченно собирая растение и связывая его в небольшие пучки, я потихоньку отдалялась от морошковой поляны, забираясь все дальше и дальше в густой валежник. Вдруг мне почудилось, что среди лесной тишины я слышу тихий протяжный стон:
– У-у-у-у…
Оглядевшись, и не увидев ничего подозрительного, я снова присела собирать цветы, но стон снова повторился. На этот раз громче и отчаяннее.
– У-у-а-а-а-а…
Я встрепенулась и, собрав травы в передник, пошла в ту сторону, с которой доносился звук. Заросли становились все гуще, тропка все нехоженнее. Наконец, я вышла к небольшой поляне, на которой разлилась глубокая буро-зеленая топь. У края топи, наполовину вынырнув из жижи, лежала нагая женщина. Ее длинные темные волосы, испачканные болотной грязью, прядями облепили тело, словно толстые мерзкие черные змеи. Она лежала навзничь, протягивая руки вперед, и глухо стонала.
