И вот уже возле озера, на асфальтированной площадке играет оркестр, кружатся пары, а под тентом, украшенным воздушными шарами, стоят столы с угощением. Вокруг озера загорелись фонари. Чем не Европа? Словно кадры из английского фильма. Правда, в таких фильмах обычно появляется чудовище…
Виктор Антонович делает глоток шампанского из бокала. Он не любит суету, и сейчас, когда праздник в самом разгаре и не требуется присутствие хозяина, самое время отдохнуть от людей. Он пьян, но в меру. Углубляется в лес. Что за живописная тропинка – здесь он тоже прикажет установить фонари. Впрочем, сначала надо узнать, куда она ведёт? Оранжевый свет заката окрашивает стволы деревьев в розовато-бронзовый цвет, а их осенние кроны играют оттенками золотого, коричневого, красного. Воздух, насыщенный ароматами трав и смолы, словно вино.
Внезапно за веером ветвей открылась поляна с уродливой избой, утонувшей в груде листвы, словно в гнезде.
– А это ещё что за сарай? – Виктор Антонович обошёл вокруг строения. В окне вместо стекла клочок целлофана. Над дверью прибита ржавая подкова. Под стрехой, где камыш нависает над стеной, кто-то возится, пищит.
Дверь скрипнула, на пороге появилась хозяйка. Седые лохмы свисают по сторонам коричневого лица, блестят глаза из тёмных провалов под выпуклыми надбровными дугами. Нос и подбородок гипертрофированы, словно у маски тролля.
– Вечер добрый. – Напористо поздоровался Виктор Антонович, – А кто вы такая, позвольте узнать?
Старуха молча подошла к визитёру, понюхала бокал в его руке. Виктор Антонович раздраженно сунул посудину в карман.
– Я владелец данной территории. Почему меня не проинформировали о вас?
Старуха не реагировала на слова. Словно потеряв интерес, повернулась и шагнула к избе, но Виктор Антонович ухватил её за локоть.
– Бабка, этот лес – частная собственность. Документы на дом есть? Прописана где, глухая тетеря?
Старуха повернулась, уставилась ему в глаза янтарными глазами – один зрачок то сужался, то расширялся, ему пришло на ум, что так, по словам астрономов, сужается и расширяется Вселенная.
– В общем, так, – сказал Виктор Антонович, переборов оторопь. – Нет документов – поедешь в дом престарелых. Будешь жить на всём готовом – еда, постель, тепло. Ясно тебе? К понедельнику собирай вещи.
Старуха вдруг скрутила из корявых пальцев дулю и сунула под нос бизнесмену.
– Ах, старая ведьма! Не хочешь ехать – в мешке отвезут. Мне в парке не нужна антисанитария.
Он выпустил её костлявую руку, брезгливо вытер ладонь о полу пиджака и пошёл ломиться сквозь кустарник на звуки танцевальных шлягеров. Музыка неуловимо менялась, в неё вплеталось всё больше шуршащих, потрескивающих нот, щелчков и треска. Он стал спускаться в лощину, полную тумана, словно чаша с молоком. Откуда-то слышалось тихое шипение и посвистывание. Что-то скользнуло по щиколотке. Виктор Антонович глянул вниз и обомлел – лощина была полна змей, медленно, томно сплетающихся в огромный клубок. Он стоял на краю клубка, а вокруг ползали бесчисленные гады.
На Воздвиженье все змеи в лесу собираются в одно место и празднуют свадьбу. Горе тому, кто помешает.
