– Ж-ж-жоры? – дрожащим голосом спросила я, глядя на то, как мнется шляпа в руках огромного страшного убийцы. Он уже не выглядел таким грозным. Скорее, растерянным и виноватым.
– Да, мэм. Ну жалко же жору. Дай, думаю, закопаю поближе! Не губить же! Живой все-таки! Ему там темно и сыро! Не климат!– продолжал громила, теребя свою шляпу в руках.
– А мешки с трупами? – ужаснулась я, вспоминая мешки, сложенные друг на друга.
– Это – грунт, мэм! – робким голосом произнес убийца.
Я не понимала, что происходит! При чем здесь жора и «закопаю живьем»! Мое сердце все еще бешено колотилось.
– Познакомьтесь, мадам, – рука негодяя и мерзавца со сверкающим перстнем сделала взмах, пока вторая прижимала меня к себе, поглаживая плечо. Я стояла на коленях, опираясь локтями на его неподвижные ноги, прикрытые дорогим шерстяным пледом.
– Наш садовник Мистер Квин! Он же в прошлом Джек Борода, для тех, кто любит ездить по ночам в неохраняемой карете, – послышался голос негодяя. – Он работает по ночам. По привычке.
Мы жили в самом сердце столицы, в огромном имении. И вместо сада у нас был газон и огромные платаны, прикрывающие от дождя и солнца короткую дорогу, по которой к дому подъезжала карета. «Я не стану разбивать сад и клумбы! Моя покойная жена просто бредила этим, но однажды приставила лестницу к стене, чтобы лично обрезать розы, подул ветер, и она упала головой на оградку клумбы!», – мрачно отвечал мой отец, когда ему приносили рисунки красивых садов. Ошарашенные садовники, пришедшие наняться на работу, переглядывались и уходили. Поэтому у нас никогда не было садовника!
– А потом вижу, сидит мэм и откапывает со словами: «Я сейчас вас спасу!», – продолжил робким голосом громила, чуть не выронив шляпу.
– Можешь идти , – послышался голос хозяина.
– Спасибо, сэр, – откланялся огромный и жуткий тип. Пожалуй, он был пострашнее тех, кого я видела в ночлежке.
– Вы что себе позволяете! – опомнилась я, видя, как рука расправляет мои локоны. Я отпрянула, отряхивая платье о земли. – Я вам не разрешала трогать мои волосы!
– О, воистину это – подвиг! – послышался смех. – Я прямо представляю, как вы своими очаровательными ручками разрывали свежую «могилу», пытаясь спасти клубни георгин.
Мой взгляд полыхнул гневом. Я гордо вскинула голову, потеряв еще одну заколку, упавшую в мягкий ковер.
– Нашли, кого нанять в садовники! – выкрикнула я, глядя на разорванную по шву юбку. Видимо, когда я бежала, наступила на нее. – Разбойника!
До чего же он уродлив! Это шрам! Я отвела взгляд, поежившись. Все! Никогда не буду смотреть на него! Буду разговаривать, глядя в стенку! Или на картины!
– До сих пор не могу поверить, – слышался смех, искушающий меня повернуть голову и осадить наглеца гневным взглядом.
– Видимо, подбирали себе компанию таких же мерзавцев, как и вы сам! – выпалила я, придерживая юбку. – Черное сердце тянется к черным сердцам! И запомните! Никогда не смейте ко мне прикасаться! И уж тем более целовать!
Я вскинула голову, переступила через подсвечник, еще раз одернув платье, и открыла дверь, чтобы выйти.
– Я уже понял, великая спасительница георгин, – послышался мне в след смех, заставив стиснуть зубы и засопеть.
– Злой ночи! Пусть вас всю ночь мучает совесть за ваши злодеяния! – гордо произнесла я, делая шаг в коридор. Но что-то держало юбку.
Новый взрыв хохота заставил меня мучительно покраснеть.
