– Эй! Ваня! Харе уже лапать меня! Нашел время! Видишь, я и сама в состоянии на ногах устоять! – недовольно завопила Катя, таращась на него несколько возмущенным взглядом своих глубоких карих глаз.
– Как пожелаете, мадам – согласился Иван, отпуская герцогиню Астраханскую Екатерину с легкой полу-улыбкой.
Сделав еще буквально пару шагов, Катя вновь потеряла равновесие и уже сама была вынуждена обратиться к нему за помощью, рефлекторно нащупывая руками опору за своей спиной.
– Ладненько, – хватая за руку Катю, с улыбкой почти что во весь рот, вымолвил Иван, а следом подумал: – Ну конечно, куда же ты денешься без меня?
Не видя выражения его лица в скользящей темноте, но услышав нотки присутствия радости в голосе, Катя сразу же спросила полу-истерическим тоном: – Не поняла, а чему это ты так радуешься?
– Как это чему? Хоть ты и говоришь сейчас одно, но на деле-то у нас совсем другое выходит. И можно сказать, что ты…
– И не мечтай! – возмутилась Катя, сбивая Ивана. Но, тем не менее, она уже не пыталась выскользнуть из его крепких объятий. Совсем не пыталась…
А что хотел Иван сказать и как Катя его поняла – это их общий секрет. Пожалуй, это некая магия, волшебные сигналы которой могут быть доступны только двоим, и никому больше!
Наконец, скользкий участок пути был успешно преодолен.
– Вань! Вань, смотри! Видишь? Там, – внизу, что-то есть. И оно, кажется, шевелится… Посвети-ка туда!
Иван тут же направил луч фонаря в ту сторону, куда указывала Катя – на гущу кустов дремлющего можжевельника, опутанного порослями серых могил.
– Ух ты! Ты видишь? Да это же щеночек! – с восторгом заголосила Катя. И кажется, радости ее тогда не было никакого предела…
– Я бы все-таки сказал, что не щеночек и даже не щенок, а какой-то плешак, – иронично возразил Иван, окинув взглядом взлохмаченного малыша. Но Катя, как всегда, не слушала Ивана. Она уже живо демонстрировала жестами юнцу, что поскорее хочет его обнять.
Щенок поначалу побоялся выходить из-за лежбища, но потом, поняв, что опасности нет, тихонько двинулся к ней навстречу.
– Какой хорошенький, миленький, маленький! Ох! Так бы и расцеловала! – Девушка взяла щенка на руки и подняла его вверх, – прямо над собой. Посылая ему воздушные поцелуи, она начала с ним неуклюже кружить в медленном вальсе…
– Вань, а ты не хочешь его поцеловать? – вскоре завредничала Катя, нарочито направляя щенка так, чтобы его мордочка коснулась лица Ивана, озарявшегося светом лика холодной и бледной луны.
– Спасибо, конечно, но нет! И фу, и тьфу, наконец! Не люблю я собак! И вообще, блохастый он! – натуральным брюзгой в ту секунду показался тот парень: он скорчил кислую мину, сопровождаемую необходимыми жестами, которые могут быть присущи только брюзге.
А щенок уже утомился, и заскулил… Из-за этого Кате пришлось опустить его на землю. А как опустила, так сразу же и переключилась на Ивана: – А ты на себя сначала посмотри! Сам ты блохастый, Вань!
– Почему-то ничего другого я не ожидал от тебя услышать. Очень приятно!.. Я уже все твои мысли знаю наперед. И полагаю, что теперь мне кое-что причитается! – в этот момент парень зачем-то галантно кивнул головой. И улыбнулся еще как-то неуклюже, и залился неким задором.
– Э… Не поняла. О чем речь? Совсем не поняла тебя, – уставилась на него Катя, разводя руками в стороны.
– Мы же снова вместе?
– Ничего себе поворот. А это тут причем?
