От рассвета прошло не больше часа, когда послышался шум и громкие крики, судно тряхнуло раз, другой, и я думаю, мы отплыли от причала. Через пару часов, когда я уже совсем измаялась от безделья, за дверями забрякали – нам принесли завтрак и чистую воду.
Баронесса все еще похрапывала, поэтому мы вдвоем с Барб поели спокойно, хотя и не очень вкусно. Водянистая овсянка, пригоревшая и несоленая, и кусок отварной рыбы. Порцию баронессы Барб прикрыла салфеткой, хотя я не представляю, как эту дрянную кашу можно будет съесть холодной.
Разговаривать мы старались тихо, чтобы не разбудить нашу скандалистку. За время беседы я узнала, что страна, в которой нам предстоит прожить ближайшие три года – называется Англитания, и забеспокоилась:
-- Барб, а как же мы будем говорить, если мы англитанского языка не знаем?
-- Да понять-то их можно, говор хоть и непривычный, а от нашего не так уж сильно и отличается, – беспечно махнула она рукой. – Вы же вон с Андрэ разговаривали, завсегда все понимали. А он родом из этой самой Англитании и есть.
Я удивилась и уточнила:
-- Он из Англитании, но его все равно здесь продали?
-- А как жеж? – в свою очередь удивилась Барб. – Каперы, они не смотрют, кто откудова родом. Кого захватили, того и продают.
Странно конечно, но за три года у меня хоть будет время присмотреться.
Больше всего я старалась выспрашивать Барб, что и как устроено на кухне. Разумеется, я умею готовить, но ни разу в жизни мне не доводилось печь хлеб или, например, самой жарить шашлыки. Барб увлеченно рассказывала об устройстве кухни и кладовых в доме «моего папаши», а я впитывала информацию, как губка. Возможно, это то, что поможет мне выжить. Большую часть мне пока было даже трудно себе представить. Барб, забывая, что у меня «проблемы с памятью», рассказывала про своих кухонных помощников так, будто я их прекрасно знаю. Я ее даже не поправляла – эти люди и для нее, и для меня остались в прошлом, но вот некоторые вещи меня пугали.
Например, история о некой Мари, которая плохо ощипала курицу, за что получила от Барб полотенцем по загривку.
-- И завсегда-то она лентяйка и неряха была! А ежели чего ей доверить, обязательно не досмотрит: или сбежит у нее каша, или вовсе пригорит – возмущалась Барб.
А я испытывала шок оттого, что мне, наверное, тоже придется ощипывать этих самых кур. Я не идиотка и прекрасно знаю, как выглядит курица. По картинкам и фильмам знаю. Живых кур я видела всего несколько раз в жизни на маленьких сельхозярмарках, когда путешествовала по Италии.
Это что, из нее надо каждое перо выдернуть?! И именно я этим буду заниматься?!
Я с трудом гасила какой-то истерический смешок внутри себя, вспоминая юмористические рассказы Чехова. Кажется там, в одном из них, юная смолянка утверждала, что творог добывают из вареников. Сейчас я себе очень напоминала эту самую девицу. Ну никак у меня в голове не вязались обычные чистенькие поддоны с куриной грудкой под прозрачной, глянцево блестящей пленкой и живая курица.
Кроме того, смущали объемы. Сварить литровую кастрюльку супа для себя на два-три дня – это одно. Приготовить еды на двадцать-тридцать человек – совершенно другое. Я слушала и расспрашивала даже тогда, когда проснулась моя соседка по кровати.
У баронессы Гондер было небольшое похмелье, она капризничала и гоняла служанку. Я отсиживалась в углу – Барб запретила мне помогать этой мадам:
