– Ты слышал, старик, – охранник подошёл ближе, угрожающе выпятив грудь. – Проваливай.
– Я хотя бы не лысый в свои пятьдесят два. Скольких ты убил за сегодня? – Олег оглядел притихшую толпу. – Вас было двенадцать, не считая моего товарища, куда делся последний? Вышел за сигаретами и не вернулся?
– Давай ты лучше уйдёшь отсюда, по-хорошему, – лысый положил руку на кобуру.
– Я слышал выстрел, ты убийца, – нужно сохранять спокойствие. – Скажи мне, зачем?
– Тебе не понять, – охранник покачал головой. – Ты не знаешь, что такое отчаяние. Эти люди не хотели жить и попросили меня сделать всё быстро. Это акт милосердия.
– Когда мать топит новорождённого, это тоже милосердие? Она избавляет его от грядущих страданий, видимо. Когда врач незаконно делает эвтаназию, он тоже совершает акт милосердия? – Олег сплюнул. – Лишь отговорки.
– Тебе не понять, – правая рука у него напряглась, пальцы заиграли на курке. – Ты и не знал видимо настоящего милосердия, поэтому иди на хуй.
– Иди на хуй! Иди на хуй! – скандировали люди вокруг.
Они ненавидели его. Удивительно, как человеческий мозг быстро выбирает себе стратегию поведения – не прошло и одного дня, как люди сбились в полудикие стаи, размышляющие о морали. Странно, но ничего, Олег вернёт им цивилизацию.
– Да? А может ты, туда пойдёшь?
Рукоять топора скользнула в руку, как родная. Олег нанёс удар снизу-вверх, прямо в челюсть. Зубы охранника со щелчком сомкнулись, а сам он отшатнулся, развернувшись на все сто восемьдесят. Мужчина остановился, зажимая рот рукой. На пол упало несколько капель тёмной крови.
Олег сблизился и нанёс короткий, но сокрушительный удар по затылку, проламывая голову.
Женские крики наполнили воздух. Лысый упал на грудь, нелепо выставив свой обвисший зад. Он судорожно сучил ногами, пытаясь, видимо, подняться, и приглушённо хрипел. Пальцы его, как черви, пробрались в рану, выдавливая что-то вроде крови. Зрелище было до того отвратительное, что Олег решил положить ему конец, подошёл и ударил ещё два раза, раскалывая череп, как арбуз. Немного мозгов вытекло на пол мерзкой жижей.
Что он знает о милосердии? Видимо, ничего.
– Ну что, сучки, кто-нибудь ещё хочет повыёбываться? – люди поражённо разглядывали кровь на его лице. – Давайте, ну же!
– Пиздец тебе, – кто-то выхватил из костра кочергу.
– Тварь, мы тебя порешаем! – применение нашлось и стульям.
– Гнида, ты за всё ответишь… – блеснул нож.
– Да ну, валим! – некоторые оказались благоразумнее.
– Девочки, подходите по одной, – улыбнулся Олег.
– А-а-а-а-а-а-а! – кочерга описала свистящую дугу.
Олег нырнул парню под руку и рубанул по шее.
Ещё несколько шагов были пройдены, словно в трансе. Едва зажимая рану рукой, уже почти труп, выронил своё оружие и рухнул, провожая убийцу вопросительным взглядом.
Стул угодил прямо в лицо Олега, больно мазнув по веку. Слепо отмахнувшись, он получил уже вторым, прямо по рукам.
Топор оказался на полу.
– Давайте, окружайте его, – тип с ножом был по смелее остальных. – Он без оружия!
Олег схватил пустой шампур со стола и ударил им одного из любителей стульев, прямо в глаз. Тот неловко покачнулся, пытаясь ощупать инородный предмет, после чего завалился прямо в костёр.
«Ещё пятеро» – мужчина пятился, пытаясь выгадать момент. – «Немало»
Лёгкого тычка в лицо хватило парню с поленом, чтобы принять правильное решение и сбежать, зажимая кровоточащий нос пальцами, а вот его друг оказался крепче. Он отмахивался ножом так резво, что даже успел поранить стоящего рядом. Бедняга от неожиданности споткнулся и упал в крепкие объятья Олега, незатейливо сломавшего ему шею.
