– Не получится у меня. С детства косноязычием страдаю, – жалился страж. – Опозорюсь только на весь храм.
– Очень рекомендую попробовать себя в сатирическом жанре. Стихи для народа, частушки, прибаутки.
Меж зубов застряла кость,
Нету зуба, здравствуй гвоздь.
– Миледи, у меня так складно никогда не получится, – присвистнул от восторга Ханеин. – Это же сколько слов нужно одновременно помнить.
– То есть, отказываемся приобщиться к красивой речи? – фыркнула Вилли. – Так и запишем в мою книжицу.
– Какую книжицу?
– Вилли, я здесь, Вилли, – услышала она едва различимый голос. – Я здесь, спаси меня.
– Это кто у нас там? Стихи слагать могут? Тащи всех ко мне.
Страж мигом захлопнул оконце и погремел ключами.
– Книжицу несогласных, – громко крикнула девушка в щель железной двери. – Уж что делать с этими именами, я ещё придумаю.
Оконце снова со скрипом и неохотой отворилось.
– Обидно даже, миледи. Мне, стражу подземелья так грозятся. Я верой и правдой всю жизнь, а мне книжицу в нос.
– Бельчонок, допустим, разжалобил. Напишу сама за тебя местный фольклор. Бди на страже Храма и дальше, вот тебе пирожки ароматные. Жуй и вспоминай меня недобрым словом.
Тем временем Бириар нервно мерил комнату широкими шагами. Рядом с ним только его брат, поддерживает младшего и внушает уверенность. Авинэль сидит у окна и провожает взглядами робких прохожих, что рискнули пройти мимо храма чародеев.
– Биль, она всякий раз ставит меня в тупик.
– Неудивительно, младший братец, – смахнул невидимую пылинку с камзола Авинэль. – Ты прекрасно осознавал, во что вляпываешься.
– Я не знаю, что внушил ей душевнобольной Летран, но у меня иногда складывается впечатление, что она издевается. Очень тонко, очень умело…
– Отбрось сомнения, это не впечатление, так и есть. Вилли нельзя недооценивать, она очень умная женщина. Просто рядом с Ним развилась именно так. Защитная реакция. Он настоящий ублюдок, редкостный. Но ты добился своего, она любит только тебя.
– Очень может быть, но Он ее контролировал, а покуда у меня создаётся стойкое ощущение, что контролируют меня. Что он делал иначе, если она его слушалась?
Авинэль тяжело вздохнул.
– Иль, стоит признать, ты до него не дотягиваешь при всем старании. Женщины это чувствуют и уважают силу.
– Я сильнее его.
– Я бы так не сказал.
– Мальчики, – с шумом ворвалась она в комнату. – У нас чрезвычайное происшествие. Сразу оговорюсь, я к этому имею отношение. Угадайте, что произошло?
Девушка счастливо пропела свой вопрос и замерла в ожидании.
– Пожар, наводнение, смерч, – безучастно предположил старший.
– Скука какая. Не то, – отмахнулась Вилли и чмокнула в щеку Биля, да так, что остался красный след. – Ильчик, чего молчишь? Есть какие-нибудь зацепки?
Бириар растерянно таращился на девушку и перебирал в уме все самые чудовищные варианты.
– Скоро состоится творческий поэтический вечер. Кстати, вы участвуете, с вас по поэме, участие обязательно. Но это так, к слову, суть не в том.
– А в чём?
– А в том, что у нас поэтов мало, все нашли способ отнекаться. Ввиду чего я попросила на такое непотребство писать объяснительные, – тряхнула она стопкой бумаг. – Вы знали, что половина наших магов не имеет фантазии? Вообще никакой. Ссылаются на семейные трудности и здоровье. Читать противно. Только наш хомячок превзошёл ожидания. Мм… вот, зачитываю.
– Уюр? Не ожидал, – расплылся в улыбке Биль.
– Итак, с его слов библиотека не может использоваться под мои, дословно, выходки, поскольку я, дословно, дурно влияю на вековую плесень, которая обладает ценнейшим компонентом, способствующим сохранности древних фолиантов. Ее дескать специально выводили маги-природники. Послушайте, где я и где плесень? – возмутилась девушка. – И потом, кто знал, что она так хорошо горит? И сжёг ее сам Уюр, промахнулся по мне, криворукий хомячара. Как можно ставить мага-пиромана охранником в библиотеке, а потом валить вину на меня?
