Она отошла к своему компьютеру, что-то в нём поискала, потом, вновь подойдя к нему, продолжила:
– Как к этому ни относись, но только счастливая, сексуально не обезвоженная женщина может дарить настоящую любовь детям и миру, и в этом я не сомневаюсь. А как решать проблемы существования в космосе? Если отправлять мужиков в космос, к дальним планетам, то каждому необходимо отправлять и свою даму, а это невозможно. Вот придётся либо одну даму для всех, либо электронную химеру каждому создавать, если однополую любовь не узаконить.
Да и мало ли других жизненных и деловых обстоятельств, которые вынуждают человека к воздержанию, а для чего оно нужно? Для этого я бы разрешила торжествующее насилие мужчин над женщинами и за это их даже не осуждала. Чтобы найти нужный фарватер сексуальной свободы, необходимо прощупать дно хаоса и не чураться его, относя всё, связанное с этим, к неприличию.
– Надо же, до чего можно доиграться или домечтаться. Выходит, мечтаете даже о виртуальном борделе в космосе. Мне б такое в голову не пришло, для этого, похоже, нужен специальный психотип женщин. Если же для этого реализовать все достижения современного прогресса и заменить полностью живых, к чему же придём? – удивился Арабес. – У каждого свои тараканы в голове. Наверно, они могли бы и полезными где-то быть, и деньги носить, но это не самоцель. Ну разве я не прав? Ваши мысли, как злобные волчицы, набрасываются на моё сознание, как на желанную добычу. Напрасно я отношусь к тем представителям человечества, которые всё это могут ознаменовать пришествием Антихриста и концом света, и моё понимание не слабость для преклонения вашим утверждениям. Хоть в чём-то я их и разделяю, вашими стараниями меня переубедить очень сложно. Только время расставит нужные точки над подобными мыслями.
Арабес опять настойчиво пытался донести до неё своё отношение к её пониманию, уже высказанному ранее, и чувствовал, что не выглядит достаточно убедительным. Она по-прежнему стояла на своём и утверждала:
– Моё понимание – это единственный выход, и в этом вас придётся убедить, чтобы вы от осознания счастья были рады носить меня на руках.
Он, как и ранее, только покачивал головой от категоричности её утверждений.
– Умеете вы будоражить сознание и к страсти призывать. Только я бы хотел, чтобы вы это делали не голой пяткой нереальных фантазий и знойной «мохной» промежности. Всё это может тянуть уже на преступление. В Америке даже случайное поглаживание дамы по попке уже считается таковым, а тут говорите о такой свободе, что в своём развитии может грозить и моральным распадом общества.
– Что не запрещено и не оговорено законом, то всё разрешено, а то, что не в кайф и душе не в рай, то нужно уметь обходить, как капли дождя, и даже без зонта. Многое было в истории запрещено, даже разводы, но всё ушло и быльём поросло.
– Да, для вас и Бог не указ, и гроза, как и нет совести стыда. Я же краснею, как помидор без солнца, от отсутствия обоснованных условностей, правил и норм, которые вы не считаете необходимостью. Полагаю, что к сексуальному наркотику, хоть он и проносится дурманом счастья, привыкать нельзя.
– Это смотря где и когда. И посреди площади наложишь без стыда, если подопрёт нужда. Возможна любовная игра, и пусть совесть умрёт навсегда.
Ведь вы в чём-то всё-таки были почти согласны со мной, и в этом мы пересекаемся. Я же говорила, что науке любви, как азбуке, необходимо учить отдельно мужчин и отдельно женщин. Певцов учат, танцоров учат, а любить учить – это, выходит, грех. Когда стихия властвует над сознанием, любые законы бессильны. Выход только один: когда человек вспыхнул ею, он обязан не ложно, а красиво её выразить. В этом суть красоты жизни, и это главное.
