– Чепуха, – повторял Фредерик, когда начинались жалобы относительно дома. – Меньше смотрите телевизор и больше гуляйте на свежем воздухе.
* * *
– Вы вчера мне сказали, что я заблуждаюсь по поводу окна в Вашей комнате, Ричард. Расскажите, пожалуйста, мне об этом окне.
На этот раз Фредерик мог уделить больше времени своему таинственному собеседнику.
– Вы очень внимательны, доктор Браун. Да, я мог такое сказать, но не помню этого.
Голос Ричарда Ло в этот раз был слабее, не таким напористым. В воздухе не ощущалось больше отвратительного смрада, доносившегося от него, скорее всего, утром его хорошенько помыли и привели в должный вид.
– Скажите, Ричард, верно ли я понял, что вы не помните, о чем мы вчера разговаривали с вами?
Ричард Ло как-то странно вздохнул, похоже, он не расположен был сегодня к общению.
– Я не так сказал. Я лишь произнес, что не помню своих слов насчет окна, но совсем не отрицаю, что мог такое сказать. Человек, который не помнит или не желает помнить некоторых вещей, предположительно сказанных им когда-то, не лгун. Ложь зачастую ведет к бездне, а я ясно вижу путь, которым я иду.
– Хорошо.
Фредерик занес ручку над чистым листом, который был предназначен для важных пометок. Откровенно говоря, этот лист не нужен был доктору Брауну, так как он имел отличную память.
– Вы – писатель? – неожиданно спросил доктор, чтобы навсегда похоронить эту версию.
– Да.
Фредерик, откровенно говоря, был обескуражен таким ответом, но не подал вида.
– Вы пишете о любви?
– Да.
– Что в вашем понимании «любовь», Ричард?
– А в вашем, доктор?
Фредерик имел собственную тактику беседы с людьми, чьи болезни были невидимы глазу, но несомненны для слуха. Если его о чем-то спрашивали, он всегда предпочитал отвечать четко и правдиво. Важно было, чтобы его собеседник чувствовал себя на равных с доктором, но данный собеседник, по мнению Фредерика, не страдал какой-то глубокой болезнью, раздражителем и разрушителем «Я», жившего под его кожей. И если эти беседы будут продолжаться в том же духе, что и сейчас, то доктор Браун признает своего больного совершенно здоровым. И не забудет упомянуть о наличии незаурядного склада ума.
– Любовь – это состояние, при котором человек не способен видеть другого в точных и явственных деталях, каким его видят все окружающие. Например, некий Уильям не видит кругов под глазами у своей возлюбленной и не чувствует запаха ее немытых волос.
– Как сухо, – засмеялся Ричард Ло, разговаривавший с Фредериком лежа на боку. – А вы чувствуете запах грязных волос своей возлюбленной, доктор Браун? – Ричард Ло помолчал и добавил: – Вы вообще когда-нибудь любили?
– Да.
– И чем закончилась ваша любовь?
– Сыном, – спокойно ответил Фредерик.
– Сыном или на сыне она закончилась?
– Теперь ваша очередь ответить на мой вопрос, Ричард. Вы играете в одни ворота, позвольте и мне коснуться ногой вашего мяча.
– Пожалуйста. Вы спрашиваете, что такое любовь, у автора любовных романов? Да откуда ему об этом знать? – Пациент засмеялся еще сильнее прежнего, только эти внезапные приступы зловещего смеха вызывали у Фредерика небольшие сомнения относительно здравости ума своего собеседника.
– Странно. Вы же пишете о любви.
– А вы изучаете душевнозаблудших, доктор. Но вы ведь не относите себя к ним.
Фредерик хотел было ответить, но Ричард Ло его перебил.
– Или относите? Ведь согласитесь, что хладнокровие и безразличие к чувствам других людей – это один из симптомов шизофрении.
