Октябрь, 1135 г. со дня Разделения
Тина шла по коридору к своей комнате.
День похорон выдался тяжелым. Гнетущая скорбь витала по замку, проникая в каждый уголок, заполняя каждую щель и накрывая траурной вуалью каждое окно. Слуги сновали туда-сюда с печальными лицами, и их грусть была неподдельной. Все они уважали принца Рэндалла и души не чаяли в леди Джоанне. А без них замок будто лишился души и сердца, превратившись в склеп. Даже ее бойкая, всегда веселая и острая на язык соседка по комнате Нора была раздавлена. На ее лице не высыхали слезы, а курносый, покрытый веснушками нос покраснел и отек от безутешных рыданий.
Тина скорбела вместе со всеми. Ей было жаль и принца Рэндалла, и леди Джоанну, но больше всего она переживала за свою госпожу. Княжна Аврора напоминала живого мертвеца. Первые дни Тина думала, что эта весть сломает ее, но с приездом гостей Аврора странным образом переменилась. Она держалась вежливо и учтиво, и Тина с опаской ждала, когда разразится пожар. Но его не случилось, и тогда она поняла, что горе княжну не сломило – оно потушило в ней огонь жизни.
Когда Тина в тяжелых раздумьях проходила мимо зала заседания Совета, она услышала за дверью чей-то голос. Остановившись, она осторожно заглянула за дверь.
Там находился принц Уилл и разговаривал… с портретом.
– Почему ты забрал ее? Почему вы оставили меня одного? – доносился до нее неразборчивый пьяный лепет принца. Он стоял, прислонившись лицом к портрету, и наглаживал полотно.
Ей стало жутко от увиденного и услышанного. Он был явно не в себе. Тина была в замешательстве, она не знала, что делать: подойти ли к принцу, чтобы предложить помощь, или тихонько уйти, пока он ее не заметил.
Поразмыслив несколько секунд, она уже хотела переступить порог зала, как кто-то резко обхватил ее за талию и накрыл рот ладонью. Она испуганно встрепенулась и попыталась было ударить нападавшего локтем в живот, но вдруг почувствовала легкое касание стальной иглы на шее. Острие не вонзилось в плоть – лишь слегка царапнуло кожу, словно приветствуя девушку. Догадавшись, кто стоит позади, Тина расслабилась и облегченно выдохнула.
Он ослабил хватку и, аккуратно взяв ее под локоть, повел по коридору.
– Не стоит тревожить принца. Он пьян и сломлен горем, неизвестно, что он может натворить в таком состоянии, – прошептал Закария, отвечая на ее молчаливый вопрос.
– А если он попытается навредить себе?
– За нами идет солдат из моего отряда. Он сопроводит его до личных покоев и проследит, чтобы принц не наделал глупостей.
Тина нервно потерла шею, где несколько секунд назад ее коснулась игла.
– Твои руки были заняты. Как ты достал свою треклятую иглу?
Закария молча продемонстрировал ей внутреннюю сторону куртки, и она увидела приколотые к стоячему воротнику иглы.
– Я сделал это зубами, – подтвердил он ее догадки.
Тина представила, как он склоняет голову к ее шее и почти прижимается губами к коже. От осознания этого по спине прошелся рой мурашек, а на щеках вспыхнул румянец.
– Куда ты меня ведешь? – спросила она, чтобы отвлечься.
– Провожаю до твоей комнаты. В замке слишком много посторонних людей. Не стоит ходить по ночам в одиночку.
Весь оставшийся путь они прошли в молчании. Тина вслушивалась в звук шагов, гулким эхом разносившийся по безлюдному полутемному коридору, и пыталась понять, заглушают ли они громкий стук ее сердца.
