– Алекс? Ты что-нибудь вспомнил?
– А? Да, – я вернулся к дивану. – Мы пробрались туда через сетку. Зашли на первый этаж, где была Лиза. Я чётко помню, что был там не один.
– Ладно, может, я чего не знаю.
Кто же это был? Я никак не могу хоть отдалённо представить себе своего напарника. Будто я разговаривал с пустотой, с тенью.
– Это ещё не всё, Алекс, я продолжу насчёт импланта.
Я вздохнул и упал на диван. Вижу, что Док смотрит в мои дрожащие глаза.
– Так как, хм, второй этап ставит тебе модель поведения – эта вещь не должна была никак зацепить твоё состояние. Я даже не представляю, что с тобой произошло бы, если бы они поверх поведения интеллекта поставили ещё и поведение «гладиатора». Вообще, такие штуки с воспоминаниями позволяют сделать всю операцию в «один клик», поэтому он и такой дорогой. Сравни, хм, дисковод с диском и забитую флешку. Тебе вживили дисковод и хотели загрузить диск, только это была на самом деле забитая флешка памяти. Твой мозг просто бы взорвался от переполнения информацией, – он отвёл от головы ладони в разные стороны, изображая взрыв, – если бы они попытались в дисковод уже с диском впихнуть ещё и информацию с флешки. В дисковод, то есть в планку, можно вставить и вытащить любой диск, то есть модуль поведения, а с флешки – поведение интеллекта – придётся всё лишнее удалить и ставить заново другое. Вырезать, копировать.
– Ты хочешь сказать, что нельзя просто вытащить эту штуку из моей головы?
– Как я говорил, все файлы придётся удалить и ставить заново. Иначе говоря…
– Форматировать…
Мрачная тишина окутала комнату, я и представить себе не мог, в какое чудовищное положение я попаду.
– Это опасно, скорее всего, чем больше времени пройдёт, тем сильнее этот интеллект начнёт сочленяться с твоим разумом. Этот интеллект сломан, и, даже если мы сможем отформатировать эту флешку отдельно, многое из твоей жизни может исчезнуть в один миг, – Док продолжил чуть тише, подъехал ко мне. – Когда я занимался этими вещами, у пациентов, которые плохо поддавались интеграции модулей, наблюдались провалы в памяти, рассеянное поведение, быстрые, спонтанные смены настроения. Их мозг как бы сжирал сам себя, пытаясь изничтожить имплант, прикреплённый к организму. Мы называли это Стабофанезией. Я думаю, это к тебе применимо.
– Стой-стой-стой, – я вскочил в страхе с дивана и забился в угол, Док руками пытался схватить меня и успокоить, – нет, эта тварь сожрёт меня? Эти воспоминания нереальны? Нереальны…
Я заметил в проходе Алёну. Она с ужасом смотрела на нас.
– Алёна, успокой его!
– Что случилось?!
– У него паника, смотри за ним.
Просто вытек вниз и вжался в угол. Алёна что-то пыталась сказать мне, но эти волны мне были не под силу. Лишь треск бьющегося сердца жил внутри черепной коробки. Просто в больнице, и просто рассказы о тумане и войне – лишь мираж. Сейчас придёт упокоение.
Здесь нет ни Алёны, ни Дока. Это оказалось лишь очередным видением. Я уже который год сижу в этих стенах. Я закрыл глаза. Всё это нереально. Лиза давно умерла – это я Её убил. И эта рана в боку – Её прощальный подарок мне.
Вдруг мне послышался чей-то голос. Такой спокойный, такой мягкий, я сразу понял, это была Она…
– Что случилось, тебя кто-то обидел? – Она присела на корточки около меня. Её лицо было окровавлено, струйка алой жидкости лилась с волос на лоб.
– Тебя нет, Тебя нет… – повторял я раз за разом.
