Марцеллий хотел, наверное, в этом месте палец поднять, но вспомнил, что пальца нет.
– Тьфу ты! Экономят энергию. Стали посылать в короткие командировки одну голову, – говорит. – Ну бывай, Бабася! Прошу тебя – самостоятельней!
Он сосредоточился, потом скомандовал:
– Вира помалу!
Золотой лучик уперся ему в макушку и стал бегать по лысине. Голова Мерцеллия исчезала, как рисунок под ластиком.
У Дуньки глаза остекленели.
Еще секунда – и рассыльный исчез.
Дунька повалилась в кресло. Глюк потопал к своему пюпитру и снова впился в энциклопедию.
– Ну, теперь поверила? – спрашиваю.
Она не отвечает. Впечатлительные эти девчонки! Подумаешь, пришельцев не видала! Ничего он ей плохого не сделал, только покритиковал профессора Шкловского.
– Значит, ты – Хранитель планеты… – шепчет наконец Дуня, а сама глядит куда-то мимо меня.
– Ага, – говорю.
– Хранитель… – повторяет, как загипнотизированная.
Потом встает с кресла и направляется к двери.
– Постой, – говорю я ей. – Мы же еще не поговорили.
– Поговорим, – сказала она, портфель подняла с пола и исчезла из квартиры. Прямо как Марцеллий.
Ну и ладно! Сам разберусь. Все такие слабонервные стали!
На следующий день в школе Дуня вела себя вполне дружелюбно. На переменках расспрашивала про Глюка. Я, как дурак, ей рассказал, что ПИНГВИН передает мою информацию в Центр. Похвастался, что в Центре уже прочитали Толстого и сейчас прорабатывают энциклопедию.
– Очень хорошо… Молодец, – кивала Дунька, а глазки у нее были узкие-узкие.
После уроков Дуня объявила, что сейчас состоится пионерский сбор на тему «Моральный облик товарища». И пошла в учительскую за Татьяной Ильиничной.
Не люблю я наших сборов! На задней парте вечно сидит Татьяна Ильинична и подсказывает нам, про что говорить. И мы говорим, как заведенные. Получается, что это она говорит, только нашими голосами. Я считаюсь неактивным, потому что всегда отмалчиваюсь.
Пришла Дуня с Татьяной Ильиничной, все расселись, и начался сбор.
Дуня прочитала повестку дня. Там оказался один пункт: моральный облик пионера четвертого звена Бориса Быстрова.
Мой моральный облик? Во дела! Я, конечно, рот открыл от удивления – не ожидал такого.
Почему меня? Мой моральный облик не хуже, чем у других. Я даже макулатуру собираю. Потрошу каждую неделю Буневича, он мне дает связки научных журналов… Вообще-то я был уверен, что будем обсуждать Юрку Родюшкина. Он связался с фарцовщиком по кличке Панасоник, и они торчат по воскресеньям у гостиницы «Прибалтийская».
А Дуня читает дальше:
– В отряде случилось чрезвычайное происшествие, – говорит.
Дальше выложила все, что я ей рассказал про Марцеллия и про Глюка.
– Пионер с таким общественным лицом, – говорит, – не имеет права быть Хранителем планеты. Особенно в период сложной международной обстановки.
Про то, как появилась на блюде голова Марцеллия, она ни слова не сказала. Вспомнила, наверное, как у нее поджилочки затряслись!
Ну, наших-то никакими пришельцами не проймешь. Им все до лампочки. Сидят, пялятся, ждут, когда сбор кончится.
Юрка Родюшкин обрадовался, что его не трогают, хлопнул меня по спине:
– Проси, чтобы Марцеллий приволок оттуда телевизор в часах, – говорит. – Там есть, я знаю!
Откуда он знает, фарца несчастная! Я сидел, как пришибленный. Вот уж не ожидал, что Дунька меня заложит! С младшей группы детского сада вместе. Какое ей дело, как распорядились в Центре Вселенной? Назначили меня, значит, так надо. Верно я говорю?
