Виктор продолжал сверлить дочь строгим взглядом.
– Я не знала, что ты вернулся, – попыталась оправдаться Саша.
Но профессор, не обращая внимания на плохо скрытую тоску в голосе дочери, строго приказал:
– Немедленно поднимайся в свою комнату. Завтра я поговорю с Ниной…
– Нина не виновата, – заступилась Саша за своего единственного друга. – Я не могла уснуть и поэтому решила немного почитать.
Виктор строго посмотрел на дочь и одним лишь жестом показал ей, что прощает ее откровенное непослушание, но непременно запомнит. Он отвернулся, а Саша, стараясь больше не тревожить отца своим присутствием, быстро поднялась наверх. Скрипнула крышка люка, и кабинет профессора вновь наполнился тишиной и темнотой.
На душе профессора заскреблись кошки, ведь никогда прежде он не был настолько груб с дочерью. Он почувствовал легкий укол совести, но попытался отогнать от себя эти мысли. Он любил девочку, всегда любил. Она была его лучиком света, смыслом жизни, но если в детстве Александра приносила море радости, то по мере того, как девочка взрослела и становилась все больше и больше похожей на свою мать, Виктор начал острее ощущать боль утраты. Именно поэтому он активно занялся археологией и старался как можно реже появляться дома. Конечно, он часто писал дочери теплые и трогательные письма, но при встрече одного лишь взгляда на точную копию умершей жены хватало Виктору, чтобы потерять самообладание и вновь ощутить во рту горький привкус утраты. Поэтому-то он и старался устраниться, закрыться и погрузиться в свое одинокое уныние.
Александра привыкла к тому, что ее появление вызывает такую странную реакцию у отца, и давно уже смирилась с тем, что из любимой дочери она стала изгоем. Старый профессор вытеснил из своего сердца единственную дочь, и ее место надежно занял Египет.
Оставшись наедине со своими мыслями, Виктор снова осмотрелся, и вдруг заветное место, которое сможет надежно укрыть священную реликвию от глаз искателей, само обратило на себя внимание.
Виктор радостно улыбнулся, довольный своим решением, и древнеегипетский сверток, хранивший в себе, возможно, самую старую из всех тайн, существующих на земле, исчез в своем тайнике.
Оставив отца, Александра вернулась в обсерваторию. Надстроенная над кабинетом, комната располагалась на одном уровне с жилыми комнатами, занимавшими весь второй этаж, и соединялась с ними широким карнизом, идущим по периметру всего дома.
Саша быстро научилась использовать карниз как единственный невидимый для строгих глаз няни путь в свое укромное и любимое место и теперь каждый вечер незаметно проникала в свою тайную комнату.
Весь первый этаж дома занимали залы, обеденный, танцевальный, гостевой, а также кабинет, библиотека и столовая. Саша появлялась внизу очень редко и только по необходимости, все остальное время она проводила в обсерватории.
Каждый вечер, когда свет по всему дому был погашен, Саша перебиралась в обсерваторию, и, распахнув все окна, часами сидела, наблюдая за одной лишь звездой. За той самой, которую впервые увидела в день, когда она в последний раз видела Элизабет.
В этот день она не изменила традиции и незаметно пробралась в свое убежище. Но вечер, в отличие от вчерашнего, оказался пасмурным, и непривычная для этого времени года облачность плотно заволокла черное небо, спрятав звезды и даже белый круг полной луны. Разочаровавшись, Саша решила провести вечер за чтением книги в отцовском кабинете, где и была поймана с поличным и строго отчитана.
