Амадео тоже хотел только одного – жить. Жить Светом. Быть Светом. Пребывать везде и быть всем. Быть Творцом. Его отражением и Его властью. Его силой и Его намерением. И быть собой.
И как только он, прочувствовав всю беспощадность сдавившего его беспросветного мрака, чётко и ясно осознал своё собственное намерение, тут же стал его воплощением. И Тьма вокруг тоже стала им. Ровно за тот срок, в какой укладывается один удар новорождённого человеческого сердца. Впервые за миллионы лет Амадео умер и снова родился.
В абсолютной Тьме.
Белоснежное сияние с переливами тёплого золота заполняло всё. Всё пространство, какое был способен воспринять Амадео. Неописуемый покой волнами голубоватой благодати исходил словно со всех сторон одновременно – это духовное сердце ангела пульсировало и жило.
Амадео, находясь в центре себя самого, мог с удивительной лёгкостью наблюдать себя же со стороны. Знание приходило к нему непрерывным потоком. Он Знал, что сейчас перейдёт на новую, одну из высших эволюционную ступень. Сейчас он трансформирует поглощённую энергию Тьмы в абсолютный Свет. Сейчас он действительно станет Творцом. И познает Его вечное созидающее блаженство.
И он действительно стал Им. Почти стал. Продержался в божественном состоянии одно мгновение…
Почти преодолел свою ограниченность…
Почти…
Но полноценная трансформация в Создателя, которая заполнила бы окружающую его бездну безвременья, всё не приходила. Его бытие, его раскрывшееся сердце продолжало пульсировать, откликаясь на поступающие в него вибрации Знания. Но постепенно их поток, такой широкий и полноводный вначале, стал мельчать и слабеть. Замедляющиеся вместе с ним ритмы высшего бытия угасали, растворяясь в проступающих на них тенях. А затем из них же появилось оно.
Лицо его заклятого врага.
И его смертоносная ухмылка.
Рождаться в умирающем теле – задача крайне неприятная. Ощутив свою душу вновь закованной в границы человеческой плоти, Амадео всё понял.
И тут же принял.
Сколько лет прошло с момента его последнего воплощения на Земле! В общем-то не так уж много. Но отчего же тогда это новое воплощение произошло значительно позже предыдущего? Его возвращают в условия когда-то прожитой на Земле жизни? Но почему именно в те условия и в ту жизнь?
Он чувствовал упругое сопротивление земного потока реки времени. Значит, он вернулся туда, где всё можно начать сначала. А разве возможность начать сначала не олицетворяет собой истинное рождение? Пусть даже и ценой собственной физической смерти.
Проживать момент отделения души от тела он не любил никогда.
Но если надо – значит, надо.
Время вернулось назад и тут же опять двинулось вперёд.
Переживаемое вновь – оно совсем иное при своём повторе.
Итак, словно сказал кто-то со стороны, поехали.
Боль вошла в его сердце внезапно, как пробуждение от кошмара. Он всегда хотел умереть во сне. Его желание сбылось.
Он не успел открыть глаза. Но это было не нужно – смотрел он теперь совсем в другую сторону, в себя самого. Захваченный огненным вихрем невыносимой муки, он растворился в ней, слился с ней и полетел в бездонную пустоту. Но, как ни странно, соединившись с пожирающим его страданием, он не перестал существовать, а напротив, стал ещё явственнее. Ещё живее. Ещё осознаннее. И ощущение не падения, но высокоскоростного подъёма в обступившей его беспросветной мгле наполняло убитое вроде бы сердце неизъяснимой радостью. Или ему только показалось, что он умер?
