– Вы ошибаетесь, я на вашей стороне. Если бы мне требовалось вас ликвидировать, то я бы, поверьте, не стал рисковать собственной жизнью и кидаться на вас, защищая от пуль. А позволил бы вам зайти в ресторан, и вас бы элементарно застрелили. Решайтесь! Хотите узнать правду о том, кто хотел убить вас и убил вашего мужа? Если да, то пойдемте со мной!
Алла колебалась не более пары секунд. Затем, подняв с тротуара сумочку, посмотрела на Эрика Сольгейма и поинтересовалась:
– И куда же мы пойдем?
– Туда! – Мужчина указал вперед.
Алла сделала шаг и сморщилась от боли – коленка горела. Однако обращаться к сновавшим на месте происшествия медикам было опасно: они бы немедленно сдали ее на руки полиции. А в чужой стране быть замешанной в преступление – не очень-то радужная перспектива. Особенно если ты к тому же являешься женой оружейного барона, накануне убитого в тюрьме…
Эрик взял Аллу под руку. Женщина попыталась вырваться, но Сольгейм прошептал:
– Вам нужна моя помощь, потому что вы хромаете. А это привлечет внимание полиции. И нам не дадут уйти.
Ей пришлось подчиниться. Они двинулись вниз по улице. Навстречу попалась та сама полицейская, которая минутой ранее осведомилась, все ли в порядке. Однако она разговаривала с кем-то по рации и не обратила внимания на то, что Алла и ее сопровождающий намереваются улизнуть с места преступления.
– Вы отлично говорите по-русски! – сказала Алла. – Где вы научились?
– Я вообще владею множеством иностранных языков, – ответил уклончиво Эрик.
Но развить свою мысль он не успел, потому что до них донесся суровый оклик – сотрудница полиции, видимо, все же заметила маневр и пожелала узнать, куда они направляются.
Эрик сжал руку Аллы и пробормотал:
– Говорит, что мы должны остаться и дать показания. Но именно этого мы делать и не собираемся! Сделаем вид, что не поняли ее…
Они ускорили шаг, однако полицейская и не думала отставать от них. Эрик и Алла завернули на соседнюю улицу, и мужчина побежал вперед. Алла же, чувствуя острую боль в коленке, остановилась. Бежать она не могла.
Полицейская снова что-то прокричала. Алла поняла: ничего хорошего их не ожидает, если придется давать показания в норвежской полиции. Эрик прав: для госпожи Вьюгиной это может закончиться неизвестно чем. Поэтому, пересиливая боль, Алла поспешила за Эриком. И вдруг тот, едва она поравнялась с ним, затащил ее в один из магазинчиков, оказавшийся книжной лавкой. Над дверью тренькнул колокольчик, Эрик быстрым движением руки перевернул табличку, висевшую на двери, и пояснил:
– Пусть все думают, что лавка закрыта.
Делая вид, что рассматривают старинные фолианты, Эрик и Алла увидели, как в проулке возникла полицейская. Женщина озиралась, явно ища их. Потом ее взгляд упал на книжную лавку, и она озадаченно посмотрела на табличку, гласившую, что лавка закрыта, несмотря на то что был будний день.
– Вперед! – скомандовал Эрик и направился к кассе, за которой никого не было.
В этот момент из смежного помещения появился сутулый бородач в грязном бордовом свитере – видимо, владелец лавки или продавец. Эрик, схватив Аллу за руку, прошел мимо него и двинулся в комнату за кассой. Бородач что-то крикнул, наверняка давая понять, что вход покупателям туда воспрещен, однако беглецы проигнорировали его предупреждение.
Они очутились в узком коридоре, уводящем куда-то вдаль. Миновали комнату с продавленной софой – около нее стоял стол, заваленный книгами, где, помимо всего прочего, возвышалась большая желтая чашка, от которой поднимался пар. Потом заметили вход в подвал. Наконец дошли до конца коридора и оказались около деревянной двери с цветными стеклянными вставками. Из замочной скважины торчал ключ, и Эрик, быстро повернув его два раза, распахнул дверь. За нею оказался внутренний дворик. Сольгейм вытащил ключ из замка и закрыл выход снаружи – так, чтобы ни хозяин, ни полицейская не сумели покинуть лавку.
