– У меня муж и двое взрослых детей, – сказала она. – И еще собака.
– А соседи работают в полиции, верно? – усмехнулся Парксон. – Милая, я хоть на Леандре всего второй раз, но хорошо знаю местные нравы. Замужняя женщина не ходила бы без кольца, у вас так не принято. У тебя кольца нет. Значит, ты не замужем. Поэтому сиди и помалкивай.
Женщина опустила голову. Кевин видел, что ей очень страшно.
– Не бойтесь, мы вас не тронем, – сказал он. – Честно.
Женщина не ответила. Глайдер уже летел над городом, уверенно лавируя в потоках машин, Кевин смотрел вниз. Увиденное его не особенно впечатлило, город выглядел достаточно скромно. Внизу то и дело проплывали старые облупленные высотки, современных зданий было совсем немного.
Полет продолжался минут двадцать. Наконец глайдер начал снижаться, внизу находился пригород с частными постройками. Машина зависла рядом с небольшим коттеджем, автоматически открылись створки гаража. Аккуратно скользнув вперед, глайдер опустился на предназначенное ему место.
– Замечательно, – заявил Парксон и выключил двигатель. – Просто райское место.
Женщина молчала.
– Выходим, – сказал Парксон, взглянув на женщину: – И учти: попробуешь выкинуть какой фокус – пожалеешь.
Кевин вылез из машины. Его немного смущала грубость, с которой Джон обращался с женщиной.
– Посмотри, есть ли кто в доме, – велел Парксон.
Из гаража в дом вела дверь. Кевин осторожно прошел в дом, прислушался. Вроде никого. Поднялся на второй этаж – так и есть, чисто.
– Никого нет, – сообщил он, вернувшись в гараж.
– А я что говорил? – Парксон с ухмылкой взглянул на безмолвно стоявшую женщину. – Нет у тебя никого, милая – нет. Шагай в дом, и без глупостей.
– Меня все равно хватятся, – заявила женщина. – Вы еще пожалеете об этом.
– Обязательно пожалеем, – согласился Джон. – А ну, где тут у тебя ванная?..
Женщину он запер в ванной, придавив дверь тяжелой тумбочкой. После чего вновь взглянул на Кевина и удовлетворенно вздохнул. – Вот так вот, Кевин. А теперь пошли жрать, я умираю от голода…
Найденной на кухне еды оказалось достаточно, чтобы утолить любой голод. Джон был весел, постоянно шутил. Говорил Кевину, что теперь у них начнется совсем другая жизнь. Кевин улыбался в ответ, но чувствовал себя неважно. То, что они сейчас делали, казалось ему неправильным. Вломились в чужой дом, так грубо обошлись с женщиной. К тому же она ничего им не сделала – разве так можно?
Держать эти мысли при себе он не захотел, а потому поделился ими с Парксоном.
– Грубо? – удивился Джон, улыбка сползла с его губ. – Да ты чего, Кевин, рехнулся? Ты что, не понимаешь, кто мы и кто они? Мы с тобой для них – тюремное быдло. Если хочешь, давай, я ее сейчас отпущу. Извинюсь перед ней, скажу, что был не прав. И что она сделает – примет мои извинения? Как бы не так – сразу схватит линком и вызовет полицию. А потом будет с гордостью рассказывать подругам о том, как помогла задержать двух беглых каторжников. Ты этого хочешь? – Он в упор смотрел на Кевина.
– Я не хочу этого, – ответил Кевин. – Просто то, что мы делаем, неправильно. Надо было хотя бы объяснить ей, что мы пробудем у нее совсем недолго и не сделаем ей ничего плохого. А запереть ее можно было и в спальне.
– В спальне? – ухмыльнулся Парксон. – У тебя губа не дура… В общем, некогда болтать – пожрали, и ладно… – Он тяжело поднялся из-за стола. – Пошли, надо потолковать с ней по душам.
