Отхлебнув парящий напиток, Лидия Григорьевна отставила чашку в сторону и с прищуром посмотрела на внучку. Месяц назад ей исполнилось восемьдесят, по природе утончённая Лидия и в старости сохранила благородность осанки и выразительность взгляда. Не признавая эмансипации ни в чём, бабушка жила с чётким убеждением, что женщина всегда должна оставаться женщиной. Отрицая моду на брюки и мужиковатые (как она выражалась) костюмы, Лидия Григорьевна носила исключительно классические платья и туфли на каблуках. Всегда, везде и во всём, она умела преподнести себя, отчего окружающие, невольно проникались её женственностью, грацией и изысканными манерами.
– Сегодня в первый день зимы твой день рождения, – неожиданно напомнила она, – Тебе исполнилось двадцать пять лет, и я должна тебе кое-что рассказать. Подойди к моему столу и достань из внутреннего ящика синий фотоальбом.
Люба послушно отправилась в дальний угол комнаты, пытаясь понять, что задумала бабушка.
– Бабушка посмотри, – она подняла над головой тёмно-синюю папку в бархатном переплёте, – Этот?
– Да милая, неси его сюда.
Положив альбом ей на колени, Люба снова села на своем место и откусила кусок ароматного лимонника.
– Я хочу рассказать тебе наше семейное предание, – издалека начала Лидия Григорьевна.
Люба вся обратилась в слух и внимательно следила за движениями её рук.
Покрытые веснушками и мелкой сеточкой морщин, ладони ловко переворачивали пожелтевшие, картонные страницы. Прежде никогда не видевшая этот альбом, Люба затаив дыхание ждала рассказа.
– Начну с того, что ты и так прекрасно знаешь: мы наследники старинного польского рода, берущего своё начало в далёком западном городе Львов. Когда началась вся эта история, XX век только вступил в свои права. Вот посмотри, – она ткнула наманикюренным пальцем в один из снимков. На нём была изображена молодая супружеская пара, одетая по моде тех времен. На женщине красовалось длинное платье с широкими рукавами, воротник-стойка плотно прикрывал шею, на груди широкой оборкой проходила кружевная лента. Строгий взгляд спустя столетие просвечивал насквозь, поджав губы женщина смотрела прямо на фотографа словно боясь улыбнуться. Мужчина, стоявший рядом правой рукой, опирался на массивную трость, а в левой держал головной убор в виде цилиндра. Пышные, закрученные усы выдавали в нём задиристый темперамент, а глаза светились хитрым огнём.
– На этой фотографии изображены твои предки Катажина и Станислав Новак. Это родители моей бабушки Ядвиги, родившейся во Львове в 1900 году. Станислав происходил из семьи шляхтичей3 и имел богатую родословную. Всю жизнь он безумно любил Катажину и прожил с ней счастливо до конца своих дней. Ядвига Новак – выпускница гимназии она получила достойное образование и в то время считалась очень богатой невестой. За ней было большое приданое и красота, дарованная свыше, – она перелистнула страницу и указала на высокую девушку в тёмном платье и гладкой прической на прямой пробор. Широкий взгляд распахнутых глаз из-под соболиных бровей, пленял своей красотой и едва заметной обречённостью.
– Какая красивая женщина! – с придыханием заметила Люба и пододвинув снимок ближе, стала детально его рассматривать, – Но в ней чувствуется некий трагизм, какова была её судьба?
– Ядвига прожила относительно спокойную жизнь. Она рано вышла замуж, родила детей и ничем не отличалась от других горожанок того времени. Муж был намного старше её, но мама всегда мне говорила, что она любила супруга и души не чаяла в своих детях.
