Летучие мыши летали вокруг построек, садясь на крыши. Звуки незримых птиц нарушали привычное спокойствие. Вот она – свобода, лишь малый шаг отделяет. Внезапно, из-за угла появился силуэт женщины. Это была Марго, пришедшая в себя после удара о стену.
«Мартин, ты зачем открыл дверь?» – недовольно спросила она меня и оперлась о стенку.
«Собираюсь уйти, прошу, даже не отговаривай» – серьёзно заявил я.
Однако вместо отговорок, матушка стала что-то искать. Я услышал звон медных полушек и насторожился.
– Вот, возьми, за свои труды.
– А как же ты, если Том узнает?
– Этого не произойдёт. Я не останусь здесь.
– Прежде чем уйти, позволь, узнаю, за что Том так жёстко со мной обошёлся?
– Он узнал, что ты имел дело с ворами и от них получал монеты. Ну всё, иди. Том может явиться с минуты на минуту. Медлить больше нельзя!
– Прощай, матушка. Ты была лучшей на свете.
Марго прослезилась и, расставаясь, она крепко прижала к себе.
Перед уходом, Марго отдала мне куртку, которую некогда выменяла на рынке. В один из карманов ссыпал свои медяки.
Мой путь пролегал во тьме к монастырю Квейлот, как настояла на том матушка. Иногда я ходил туда по поручениям Марго, а потому дорога была мне знакома.
Шёл по грязной разбитой тропе. Недавно закончился дождь, и на подошвы налипла грязь. «Не знаю, примут ли меня в таком виде». Тут на моем пути встали те босоногие хулиганы, одному из которых я покамест разбил нос. Они выглядели озлобленными. А, заметив меня, противно оскалились, и двинулись прямо в мою сторону. Мне удалось заметить то, что ускользнуло раньше – у них был пёс, встреча с которым не сулила ничего хорошего.
Бежать некуда, оставалось защищаться и потихоньку отходить. Эти отщепенцы, правда, оказались проворнее и просто не дали мне шанса напасть первым: я был окружён. Изрядно побитому мне всё-таки удалось вырваться. Но им этого было мало, они натравили на меня своего бешеного пса, от которого еле спасся бегством. Вдогонку эти истязатели свистели и грубо ругались.
На ощупь, в спешке, я залез на ограду, а буйная псина продолжила бессильно лаять, но вскоре убежала. Отдышавшись от пережитого кошмара, спрыгнул с ограды прямо наземь.
Добравшись до монастыря, заметил, что из его окон лился свет. Послушницы трудились, не зная отдыха, круглые сутки, сменяя друг – друга лишь на утренней заре. Мне об этом поведала Марго, когда рассказывала о том, как ранее, навещала настоятельницу и помогала, если времена были тяжёлые.
Первые лучи солнца скользнули по моему лицу. Я прилёг на выложенную камнями дорогу и стал созерцать рассвет. Вот дневное светило поднимается все выше, освещая белокаменные стены сооружения, и, наконец, достаёт до верхушки купола с крестом. Проходившая мимо послушница испуганно посмотрела на меня и унеслась прочь.
Синяки на теле ещё болели, воротник куртки оказался разорван, также,как и подол (видимо, пёс все же успел цапнуть меня своими мощными челюстями). Попытка встать самостоятельно лишь усилила боль, и я перестал двигаться. Вскоре явилась перепуганная монашка, в сопровождении стройной, мускулистой женщины. Она была одета в тёмную рясу, идеально сидевшую на ней.
– Что такое, сестра Пенни? (увидев меня) Ты один из тех голодранцев, что постоянно ошиваетесь вокруг монастыря, отвечай!?
Её властный голос заставил бы подчиниться любого, и потому, не в силах совладать его силе, я поведал ей о случившемся.
