Отойдя на безопасное расстояние, я услышал позади себя волчий вой. Интуиция не подвела. По мере того, как уходил, звуки стихали.
И, наконец, я вышел на открытую широкую тропу. Но ни слева, ни справа – нигде не было никаких признаков жизни. Я сел на большой валун и положил голову на руки. Оставаться здесь было равносильно самоубийству – рано или поздно стая обнаружит убитого кабана.
Просиживать долго у меня не было времени. Присутствие хищников ощущалось всё сильнее. Похоже, мёртвая туша кабана не удовлетворила аппетит серой стаи. А значит, вскоре они пойдут по следу. Если уже не бегут!
Дожидаться подмоги теперь безвыходное дело – волки прибудут в любой момент, а отразить атаки стольких волков не способен даже самый умелый воин. Я побежал на восток, туда, где видел просвет.
В это мгновение мне хотелось лишь поскорее добраться до первых же поселений, чтобы почувствовать себя защищённым. Пока что меня окружали молчаливые деревья, ветки которых колыхались, будто подгоняя к решительным действиям.
Хотя ветер был слаб, так что рассчитывать на изменение погоды не стоит. Чистое безоблачное небо могло бы порадовать, будь я на обычной прогулке. Но сейчас не до этого.
Треск деревьев и шорох листьев навевали в моей детской голове мысли, схожие с теми, что я ощущал в своих самых ужасных ночных кошмарах. Так, после того, как моё сердце уже не выдерживало бега и жутко колотилось, мои лёгкие загорелись огнём. Перед глазами помутнело, в голове творились странные вещи.
Тут сквозь пелену мне стали мерещиться какие-то тени. Тёмные сущности обволакивали, и я начал терять ощущение реальности. Что за опасную игру затеяли против меня – было не ясно.
На какое-то время стало абсолютно ничего не видно. Такое чувство, будто я оказался совершенно в ином мире. Ко всем ужасам, эти еле видимые сущности принялись истошно вопить, да так, что закладывало уши. Неведомые силы притягивали к этому непознанному, но я своими жалкими детскими силами старался воспротивиться этому. Тени будто бы оступились, ощутив слабый огонёк Света в моей невинной душе. Когда же он разгорелся сильнее, так, что муть стала постепенно исчезать, то и вовсе умчались ввысь, оставив меня наедине с собой. Ощутив слабость во всём теле, мои ноги подкосились, и я упал лицом на грязную дорогу. Воцарилось безмолвие.
«Грэм, что-то мне как-то дурно стало. Пора бы остановиться», – попросила молодая женщина лет тридцати, сидевшая в карете.
«Моя госпожа, мы делаем уже третью по счёту остановку. Я бы на Вашем месте продолжил путь – в этом лесу много опасностей» – трезво прояснил положение возничий, одетый в черно-серую тунику с кожаным поясом.
– Останавливай коня, живо! Ты хочешь, чтобы я совсем уморилась…
Последние слова суровой женщины были произнесены с такой резкостью, что управляющий возницей мальчишка лет пятнадцати резко остановил кобылицу, в мыслях проговаривая: «Вожжа что ли под хвост попала, чего так вдруг госпожа взъелась?»
Пока мальчуган разминался после сидения, женщина в платье поглядывала на Солнце и рассуждала о произошедшем за сегодняшний день:
«Никогда бы не подумала, что поездка в столицу сильно измотает меня. В следующий раз приобрету ещё одну лошадь, а то эта уже начинает, есть больше корма, а толку от неё всё меньше становится. Надеюсь, более мы останавливаться не будем. В этот раз меня охватило странное волнение, будто озноб сковал, хотя сейчас только конец лета. Может, пора вызвать лекаря, а то мало ли что могла подхватить, проезжая мимо Серого Угла (притона для нищебродов). Хотя приступ начался со мной, когда заметила далеко на западе тёмные испарения. Не придав этому явлению особого значения, всё же попросила Грэма ускориться. Сейчас вроде отпустило, однако по приезду обязательно проверюсь своему личному врачу.
