– Это всё, что ты можешь сказать? – приподняла одну бровь Дженнифер. – То есть, ты действительно скандалист и ругаешься с гостями?
– Нет! Я… это был единственный раз, когда я не сдержался, – сжимая кулаки, проскрипел Герман и решительно поднялся. – Прошу простить, наверное, я зря пришёл.
– Господи, вылитый Тедди!.. – непонятно вздохнула Дженнифер ему в спину и, повысив голос, ворчливо поинтересовалась: – Тебе работа-то нужна или нет, скандалист?
Декстер замер на миг и медленно обернулся.
– Я…
– Гордый дохрена и просить не умеешь, я поняла. Сядь обратно, – фыркнула женщина, дождалась, пока Герман на ослабевших ногах дойдёт до стула и продолжила: – Значит так, Декстер… истеричка-Райс для меня не авторитет, я про неё саму более чем наслышана. Так что я готова дать тебе шанс. Но сразу на су-шефа не рассчитывай, могу поставить просто поваром на горячее – Джонс, ханжа, свалил в «местечко поприличнее», оставшиеся ребята зашиваются, и Вискарь меня уже задолбал жалобами. Впрочем, если хорошо себя проявишь, возможно повышение. Дальше. График два через два, с часа дня до часа ночи… ты, я смотрю, хромаешь, выдержишь полсуток на ногах?
– Я хромаю с семнадцати, привык, – сдержанно ответил Герман.
– Отлично. То есть, плохо, что хромаешь, но хорошо, что привык. Что ещё? Ну там, соцпакет, как положено, Максвелл бдит, оплата сто сорок баксов за смену… – Декстер с трудом сдержал удивленный возглас: он су-шефом в «Олене» получал сто пятьдесят! – С гостями шуры-муры не крутить, «котиков» и официантов не лапать… хотя в твоём случае, скорее, не шарахаться. Вроде всё. Вопросы?
– Испытательный срок? – уточнил Герман сипло. Из-за резкого перехода от отчаяния и унижения к надежде его затрясло, но голос, к счастью, практически не дрожал.
– Стандартный, три месяца. Но по всем документам и прочему не ко мне, этим Джимми Коул занимается, вторая дверь по коридору, табличка «Бумажная волокита». Если тебя всё устраивает, можешь валить к нему хоть сейчас, я напишу, чтобы оформил тебя по всем правилам… Что за нахрен?
Последние слова относились уже не к Декстеру: дверь кабинета с грохотом распахнулась (по ощущениям – с ноги), заставив Германа вздрогнуть и развернуться.
– Дженни! – завопил с порога рыжий парень атлетического сложения. – Какого хрена Гадюка мне отпуск не подписывает?! Я полгода назад ещё предупреждал, у меня тур оплачен!
– А кого я в график ставить буду, Вискаря?! – взвизгнула в ответ влетевшая секундой позже девица – худощавая, бледнокожая, с коротким платиновым каре. – Или может мне самой на сцену лезть?
– Да хоть бы и самой, тебя за парня только так примут, плоскодонка!
– Зато ты сиськи отрастил, куда только Кейт смотрит!
– Что-о? Да ты!..
– Миссис Тейлор, решите уже что-нибудь, они заколебали орать в моем кабинете! – встрял между взаимными оскорблениями тощий сутуловатый мужчина в очках с толстыми линзами. – У меня квартальный отчёт горит!
– А у меня горящий тур, и я в него поеду!
– Когда новички в график встанут!
– Да срал я на твой график!..
– Так! А ну-ка заткнулись все!!! – взревела Дженнифер таким голосом, какого Герман никогда бы не заподозрил в столь хрупком теле. Остальные, видимо, тоже, потому что в кабинете воцарилась благоговейная тишина, и начальница продолжила гневным, хоть и куда более тихим голосом: – Значит так. Игги, захлопни пасть и вали собирать чемоданы, Лора, подписывай ему его сраный отпуск.
