Опять всё чёрное. Нихера не вижу. Черноту заполняет туманная серость.
– Предатель! Предал! Ты предал меня! – Чарли, это ты? – Ты меня предал! Позволил выкинуть! Позволил избавиться! Возможно, ты меня убил! – Нет, Чарли, как ты об этом мог подумать? Это не я! Я не знал, что от тебя избавятся! – Если бы не ты, я был бы с тобой! – Чарли, я клянусь тебе, что я к этому не причастен! – Ты меня предал! Ты убил! Ты выкинул! – Чарли вырос в размерах. Подведя свой сморщеный клюв ко мне, он принялся пускать в меня струи горячих слюней, скандируя 'Предатель'. моя кожа начала плавиться от этих напоров. Я открыл глаза…
Я открыл глаза и увидел трёх бомжей, шарящих в моей куртке. На одном из них были мои башмаки. От меня воняло, и я весь был мокрым. Эти пидары бездомые меня обворовали и обоссали! Пиздец! Куда катится наш город? Уже даже отрубиться нельзя! Если бы меня не ломало, я раздал им всем пизды и надругался над их грязными трупами!
Ладно, надо прикинуть шансы: я обоссаный, меня ломает, я без куртки и обуви. В кармане ни гроша, а мне идти ещё около полутора километров. Надо срочно исправлять ситуацию! Тут поблизости живёт один тип. Раньше мы с ним общались очень хорошо, но со временем наше общение всё больше и больше отдаляло нас друг от друга, пока мы не стали просто здороваться. Уж не знаю, жив ли ещё этот парень, но надеюсь, что у него есть доза и лишняя пара обуви…
Мы с этим парнем вместе на иглу садились. Тощий, чтоб ты сдох ещё раз ! С ним вместе и жили. Но потом что-то пошло не так. Уж не помню, что именно, главное, что ничего плохого не случилось и мы разошлись, даже не заметив этого. Считай, мы всё ещё общаемся.
Квартира на втором. Двушка – он никогда не бедствовал. Звоню в дверь и слышу приглушённое 'иду-иду' и чуть различимый топот босых ног по голому полу. Дверь открывается, и я вижу его. Недельная небритость, короткие волосы, длинный нос горбинкой, карие глаза и густые брови. Худое длинное тело и руки, не красивый торс без майки и куча прыщей на смуглом теле, волосатые кривые ноги и руки у гориллы.
– Ааа ! Прывет, дурук ! – обрадовался мне хозяин хаты. Его акцент был настолько стериотипным, что посторонний никогда бы не поверил в то, что это реально. Но нужно просто привыкнуть к этому. Когда привыкаешь, тебе уже не режит слух этот 'дурук' и прочая херня, летящая из его пасти.
– Здоров, Балу, – я не стал дать ему руку, боясь испачкать его.
– Что с тобой такоеэ? – Удивился Балу. – Кыто это сдэлал, я ему маму сламаю!
– Да нормально, всё, Балу, не беспокойся. Просто нарвался не на тех людей.
– Аэ! Этих уродаф па городу ходит, как ебать-эго-у-рот! – Балу явно изменился в лице. – Да ты пырахати, я тэбэ памагу.
– Спасибо, друг, – я не стал говорить, что меня ломало и что меня обоссали и обокрали бомжи. Пусть это будет в секрете. Я прошёл в квартиру. На стене висели ружья и головы животных. На полу – роскошные ковры, диван из кожзама и ещё пара таких же кресел. Квартира была чистой и убранной, будто тут и не кололись никогда.
