Наступила гробовая тишина.
– Лудин… – хотели было остановить того Жанна и Кая, но принц взорвался смехом, от которого больше удивились эльфы, нежели его соратники.
– Роза! Ты слышала это? Похоже мне и правда не везет с родителями!
– Отец! Этот человек откровенно насмехается над тобой, – разъярился Гиллиан. – Это оскорбление, которое нельзя терпеть!
– Нет-нет. Простите Ваше Величество. Я смеялся не над вами, а над иронией ваших слов. И все же, позвольте мне кое-что вам сказать, – резко поменялся в лице принц. – Я скажу вам кое-что нелицеприятное, за что вы и правда можете меня казнить. Но, здесь и сейчас, я просто не могу смолчать. Просто не могу! Пообещайте, что сказанное мной не скажется на моих спутниках. Иначе я умолкаю.
– Лудин!!! – взревела Жанна и подойдя к принцу, схватила того за воротник. – Заткни свой рот и извинись!
– Лудин, пожалуйста, успокойся. Это моя вина! – подлетела Кая, пытавшаяся отчаянно успокоить того.
Шана и Аилисия лишь ошарашенно смотрели на весь этот спектакль, тогда как Грасс и Молчун молча сидели и кидали частые взгляды на охрану и других эльфов, в любой момент готовые к атаке.
– Все в порядке, – спокойным голосом объявил Зигфрид. – Пусть скажет. Обещаю, что это никак не отразится на остальных.
Жанна стала белее мыши, а Кая опустилась на колени, моля простить самодурство нахала.
– Пусть скажет! – грозно повторил король, игнорируя все мольбы.
Атмосфера в зале стала напряжённой до предела. Даже дети Зигрфрида умолкли, ожидая что скажет принц.
– Благодарю, – ответил Лудин. – Мой учитель когда-то сказал, что лишь недалекого ума человек видит только то, что он видит. Но лишь человек, видящий самое простое решение самым верным, является настоящим глупцом. Вы правы – я не знаю всех обстоятельств. Однако, вы даже не попытались найти выход из ситуации. Но что больше всего меня выводит из себя, так это то, что вы приняли её словно свою родную дочь, а затем вышвырнули! Да Вы просто, как говорится в вашей священной Проскане – Люцимос.
На последних словах глаза принца загорелись пламенем едва сдерживаемого гнева, а голос каким-то неимоверным усилием не сорвался на неистовый крик.
Гиллиан, переполненный злобой, в очередной раз хотел было вскочить, но Зигфрид его остановил.
– Но есть кое-что еще, – продолжил Лудин, слегка успокоившись. – Сейчас вы все сидите в своем уютном лесу и даже не беспокоитесь о том, что происходит там – снаружи. Похищение ваших реликвий было первым звоном, наше появление – вторым. Но третьего колокола уже не будет. Это станет извержением вулкана, которое уничтожит весь ваш народ из-за вашей невежественности и дуболомста.
Принц закончил и, сев на свое место, облокотился на спинку кресла, ожидая, что скажет король.
Ни гласа, ни воздыхания не было слышно. Лишь застывшие лица свидетелей внезапно разверзнувшейся полемики и острые взоры нескольких лиц.
Наконец, тишину разорвал сам Зигфрид:
– Как твое имя?
– Лудин Эмберг.
– Вот как? Значит, возможно именно ты станешь следующим королем своей страны.
– Исключено. Из меня выйдет никудышный правитель.
– Ты прав. Рея, успокойся, – обратился тот к девушке. – Мы не собираемся устраивать тут резню.
– Отец? Ты просто проглотишь все это? – не унимался Гиллиан.
– Ты ведь слышал? Он принц и возможно будущий правитель. Я не могу казнить его, и дал слово что не казню остальных.
– И ты позволишь ей остаться здесь?
