– И это после того, что я для них сделал? – Инженер стал впадать в прострацию.
– Но есть и хорошая, – рассмеялся Сабах. – Ваш страховщик согласен заплатить за вас. Как только к нам поступят деньги, вы будете свободны.
– Страховщик? – не понял француз.
Сармини доходчиво объяснил ему интерес страховщика к тому, чтобы сохранить своему клиенту жизнь. Инженер буквально залучился от счастья.
– Я бы до такого не додумался. Жена отказалась, дети, работодатель. А тут вдруг – страховщик. Вы финансовый гений.
– Поздравляю, – ухмыльнулся Сабах. – Приятно слышать в свой адрес комплименты. – Сказав это, он повернулся к русским: – А вот с вами возникли проблемы. Телеканал, на который вы работаете, отказывается за вас платить. Причем не просто отказывается.
Данила и журналистка нервно жались друг к другу.
– До владельца я еще не дошел, но генеральный продюсер послал меня прямым текстом. Это плохо, очень плохо. Примерно такая же ситуация с вашим британским продюсером. Вот только англичане словесно оформили все более культурно, но с тем же результатом – иди, мол, подальше. Кто еще может за вас заплатить два миллиона? Напрягите память, это в ваших интересах.
– Два миллиона? – изумился Данила.
– Журналисты дорогой товар. Особенно если они одновременно и шпионы.
– Мы не стоим таких денег, – нервно проговорил Ключников. – Никто за нас столько не заплатит. Еще двести, триста тысяч – это реальная цифра.
– Вы недооцениваете себя, – губы Сармини кривились. – Напрягайте память.
– За нас не станут платить такие огромные деньги. Уменьшите выкуп, – попросила Камилла. – Намного уменьшите.
– Не продавать же мне вас в рабство бедуинам, – не теряя оптимизма, произнес Сармини. – Так работать – это работать себе в убыток. Я упрощу задачу. Среди ваших знакомых есть такие, кто располагает миллионами? Скажем, ваш знакомый, с которым вы связывались по скайпу этой ночью? Он человек не бедный. Я учился в Москве и знаю, сколько может стоить квартира-сталинка, где спальня размером с небольшой спортзал. Его, кажется, зовут Виктор Павлович, и он далеко не последний человек в России, даже депутат парламента.
– Из него вы денег не выбьете, – убежденно произнес Данила.
– Мы бьем только тех, из кого можно что-то выбить. Остальных или не трогаем, или убиваем, – взгляд Сармини стал жестким. – У него есть такие деньги?
– Есть, но…
– Не надо меня недооценивать, – Сабах достал из саквояжа планшетник. – Диктуйте никнейм его скайпа, номер мобильника. Я попробую.
Данила продиктовал. Камилла морщила лоб, потом все же решилась спросить:
– Насчет фетвы, разрешающей насиловать немусульманок, это правда?
– Видите, вы не теряете надежды отсюда выбраться, раз в вас проснулась профессиональная журналистка. Насчет фетвы – чистая правда.
– И как это соотносится с законами шариата?
– Зря вы так насмешливо говорите о законах шариата. Они значительно справедливее тех законов, по которым живете вы. Ваши правители могут сто раз переписывать и конституцию, и законы под себя. А в мусульманском мире даже абсолютный монарх не может изменить в законах шариата ни единого слова. Они священны, их дал Аллах через своего пророка Мухаммеда. Я доходчиво вам объяснил?
Странно, но на этот пассаж Камилла не нашлась, что возразить.
Планшетник Сабах уже не прятал в саквояже. Сармини пошел вдоль сидевших на земле пленников, сверяя лица со своей виртуальной картотекой.
