Потом, словно не зная, куда себя деть, они собрались в холле, ожидая приезда милиции и не решаясь двинуться с места…
– Кто это сделал? – едва слышно прошептала Алена. Будучи человеком со стороны, она таки осмелилась произнести вслух страшный вопрос. Все повернулись к ней и уставились, словно она сказала какую-то непристойность.
Некоторое время каждый прокручивал в голове свой вариант. Вариантов было мало.
– Ну, Серж, – обратился к Булгакову Мигель, – а ты что думаешь по этому поводу?
– Я не милиция, – буркнул Сергей, – и я ничего не думаю!
– А по-моему, у нас есть неплохой кандидат в убийцы! – Анна с вызовом повернулась к Орлову.
– Молчи, – приказал ей Антон. – Это тяжелое обвинение.
– Если у него хватило духа избить Катрин, так почему – нет?
– Замолчи, – повторил Ланской. – Это разные вещи.
– А я вот не вижу большой разницы, – пробормотал Мигель себе под нос, но его все услышали. – Ударил… избил… убил…
У Орлова от гнева перехватило дыхание. Да что они себе, черт возьми, позволяют?
– А ничего, что у меня есть алиби? – прорычал он. – Я всю ночь провел с Катрин.
– Ты хочешь сказать, вы не спали?.. – язвительно спросил его Мигель. – Любовью, поди, занимались? Результаты вашей любви посчастливилось наблюдать… Герой-любовник, чтоб тебя…
– Пусть он заткнется, – Орлов перевел на Антона мутные от ярости глаза, – а то я его точно прикончу.
– Хватит вам, – вяло махнул тот рукой. – А где, скажите мне, Катрин?
– Осталась на кухне, – оглянулся по сторонам Мигель. – Потрясающе – даже не вышла…
– Она какая-то странная, как будто не в себе, – произнесла встревоженная Анна, – сидит и плачет.
– Плачет она, – раздраженно проговорил Орлов, – вчера она не плакала… Вчера она веселилась.
– А если это она убила? – Мигель не особо заботился о реакции, которая неизбежно последует за его провокационным вопросом.
– Ты! – Орлов схватил его за воротник рубашки. – Думай, что говоришь!
– Но у нее-то мотив классический – ревность, – Мигель резким движением высвободился. – А женщина она, как бы это помягче выразиться – нервная, легковозбудимая…
– Bullshit[14]! – заносчиво возразил Орлов. – Не до того ей было, после… э-э, после… – тут он запнулся и покраснел – в первый раз за все утро.
– Заглохни, – Булгаков даже не пытался скрыть омерзения, – чтоб я тебя больше не слышал.
– А Олег? – вдруг произнесла Анна. – Он ведь провел с Полиной ночь. Как же я сразу не подумала? – тут она схватилась за голову – Боже, о чем я? Олег? Только не он!
– Нет. Это точно не Рыков.
– Почему ты так уверен, Серж? – язвительно поинтересовался Орлов. – Как меня подозревать в убийстве, так пжалста, ни у кого мозги не дрогнули, а как дело доходит до Рыкова – так это точно не он. А спал с ней, между прочим, он, а не я. Я тут главный l’enfant terrible[15]?
– Я ж тебе сказал – заглохни! – сухо приказал Сергей, но продолжил: – Характер rigor mortis говорит о том…
– Кто такой этот rigor mortis? – осведомился Орлов не без яда в голосе.
– Трупное окоченение, – с досадой пояснил Булгаков. – Характер rigor mortis говорит о том, что смерть наступила не более четырех часов назад, а Рыков, – он повернулся к Анне. – Ты говорила, он ушел в шесть?
– Да, в шесть, – подтвердила она. – Я на часы посмотрела. Точно в шесть.
– Из чего мы делаем вывод – наш длинноволосый гений ушел довольный не потому, что прирезал ее, а потому, что получил хороший секс, – констатировал Мигель. – Так кто скажет Катрин?
