Хроники Эриона. Роза для короля - страница 16

– Элеонора, если ты не поторопишься, то непременно опоздаешь. Поверь, король Элион ни за что не будет слушать оправдания маленькой эльфийки. А ну марш отсюда! И не забудь плащ, на горизонте огромная туча. Видимо, дождь сегодня будет славный.

Митиль посмотрела на небо и нахмурилась. Что-то в последнее время такие чёрные тучи стали частым явлением для Эриона. Следовало бы рассказать мужу о своих подозрениях. Как бы это не были проделки тёмных магов Гордула. Хотя вряд ли гномы уже успели научиться так хорошо колдовать. Эльфы всегда недооценивали способности других к природному волшебству.

Митиль вздохнула и строго посмотрела на маленькую девочку, поспешно надевавшую серый эльфийский плащ. На вид крохе было лет шесть, не больше. Элеонора нравилась Митиль. Она была весёлым и очень ласковым ребёнком. Эльфийка быстро привязалась к ней, и ей даже нравилось, что та зовёт её «мамой». И всё-таки было в этой девочке что-то такое, что настораживало и даже порой пугало Митиль. Возможно, это был тот задор, с которым Элеонора принималась за любое новое дело или же тот блеск в её глазах, когда она с увлечением рассказывала о времени, проведённом в Яблоневом саду с королём. Элеонора всё время придумывала новые игры и развлечения, была непоседливой и порой своенравной. Но что особенно пугало Митиль, так это то, что девочка совершенно не умела скрывать своих чувств и эмоций. Смеялась ли она, плакала ли – она делала это от души, целиком отдавалась захватившим её чувствам. Митиль, будучи женой советника, владеющего собой, сухого и весьма холодного эльфа, чувствовала себя неловко от бурных нежностей маленькой Элеоноры. «Будь она чуть посдержанней, – нередко вздыхала Митиль, – а то словно взбалмошная фея. Кто со стороны посмотрит, скажет, что мы плохо её воспитали».

Прямолинейность и непосредственность девочки также порой приводили эльфийку в растерянность. Так, она могла без робости спросить отца, отчего он так хмуро на неё глядит, чем совершенно лишала советника дара речи. Ведь не мог же он рассказать ей истинной причины своей непроизвольной мрачности в её присутствии. А Миолин всегда мрачнел и весь съёживался, находясь рядом с ней. Элеонора могла с важностью знатока заметить Лиллиэн, что нехорошо целоваться с мальчиками прямо на улице, чем вгоняла в краску нерасторопную сестрицу перед родителями. Девочка могла наотрез отказаться есть ужин, который приготовила Митиль, потому что он «похож на зелёную тину, а Элион говорит, что тину есть нельзя. Можно заболеть и умереть».

Все эти мысли о том, какая же Элеонора несдержанная и скорая на слова, заставляли Митиль нервничать и тяжело вздыхать всякий раз, когда она смотрела на дочь. Всё это делало девочку такой непредсказуемой, а оттого пугало эльфийку. Вот и сейчас, Митиль вздохнула, глядя на подбежавшую к ней Элеонору. Она взяла гребень и аккуратно причесала густые каштановые волосы девочки.

– Какие красивые у тебя кудри, – улыбнулась Митиль. – Я ни у кого прежде таких не видела.

Элеонора нетерпеливо покрутила головой, желая высвободиться из рук матери.

– Да можешь ты хоть минуту постоять спокойно! – эльфийка достала серебряную брошь в форме цветка эдельвейса и заколола плащ под подбородком девочки. – Ладно, беги скорее. И смотри, не потеряй брошь.

Митиль ещё не успела договорить, как Элеоноры уже и след простыл. Девочка неслась по дорожке к Яблоневому саду. Она знала, что Элион уже ждёт её, и ей жуть как не хотелось опаздывать. Эти уроки были самым увлекательным занятием, какое только могло ей выпасть за день. Несмотря на то, что Элион был строгим и требовательным учителем, Элеонора получала удовольствие, старательно выполняя его задания и делая заметные успехи от занятия к занятию. Она любила, когда король хвалил её, но особенно ей нравилось, что после уроков они вместе гуляли по саду или уходили к озеру Афмин. Там король загадочно улыбался, а потом произносил незнакомые ей слова на эльфийском. Тогда из воды показывались красивые девушки с голубыми волосами и пели чудные песни, каких девочка никогда прежде не слышала. Элион не разрешал ей подходить близко к этим водным красавицам, он называл их нимфами, но Элеонора была безумно рада и тому, что может наблюдать за ними хотя бы издалека. Их движения были грациозными, голоса нежными, а песни мелодичными. Казалось, что даже сонные ивы, росшие на берегу, начинали качать ветвями над водной гладью и шелестеть листвой, вторя чарующему пению.