Хроники Эриона. Роза для короля - страница 6

– Так даже лучше, – говорил он тогда королю. – Она имеет слишком большое влияние на Элиона. Недоставало ещё, чтобы он нахватался от неё этой любви к людям, – советник сплюнул. – Не нужно ему ничего знать. Ты правильно сделал. А Хроники мы поправим. Ни следа людей, ни памяти о них не останется на нашей земле.

Эфистиль кивал, соглашаясь с советником. Он не хотел больше ничего и слышать о людях. Зная, что советник искоренит детское любопытство Элиона и прекратит эти назойливые расспросы, Эфистиль отдал сына в обучение Миолину.

Так советник с малых лет принца стал его наставником. Немногословный, требовательный и строгий, Миолин учил Элиона истории, политике и дипломатии, хорошим манерам, такту и сдержанности. Особенно сдержанности, как неотъемлемой черте любого эльфийского короля. Миолин был невысокого роста, но его прямая, словно струна арфы, осанка и слегка вздёрнутый подбородок придавали его фигуре важный и строгий вид. В детстве Элиону казалось, что у советника за спиной, под полами серого плаща, привязана длинная деревянная трость, и оттого такая прямая и несгибаемая осанка. Миолин даже королю кланялся всем телом. Взгляд его чёрных глубоко посаженных глаз наводил на принца трепет. Элион даже побаивался Миолина, такими строгими и холодными казались ему глаза эльфа, пристально следившие за принцем из-под густых пепельных бровей, пока тот старательно переписывал главы из пыльной книги Хроник Эриона, сидя за столом в кабинете отца. Казалось, что Миолин всегда был седым и строгим, с аккуратно зачёсанными на затылок волосами, такими же густыми и пепельными, как и его брови. Элион никак не мог угадать его возраст. Он знал, что Миолин служил советником ещё при его деде, короле Эсноларе, и считал его старым, даже по эльфийским меркам. Но острый, цепкий и живой взгляд советника и его моложавое и худое лицо, на котором лишь изредка появлялись морщины недовольства или глубокой задумчивости, говорили принцу о том, что несмотря на свой возраст, советник был всё так же полон сил и энергии, как и в дни своей юности. Серый и серьёзный, даже немного мрачный, Миолин энергичной поступью шагал по коридорам дворца, странным образом бесшумно возникая за спиной молодого принца всякий раз, как тот задумывал шалость, и с неодобрением одаривал его долгим тяжёлым взглядом. Миолин был, пожалуй, единственным, кто мог удержать пылкого юношу с его грандиозными планами преобразований королевства и мечтами о подвигах от опрометчивых и безрассудных поступков. Однако лишь через годы своего правления Элион окончательно оставил ребячество и стал тем мудрым и рассудительным правителем, о котором слагали впоследствии свои песни менестрели.

Но несмотря на все различия между советником и королём, Элион уважал и даже по-своему любил Миолина. С годами он начал понимать советника, его озабоченность судьбой королевства, видел ту ответственность, которая легла на его плечи, в то время как отец Элиона, король Эфистиль, всё больше отдалялся от государственных дел. Миолин же всегда был в курсе всего. Он стремился принимать самое активное участие в делах королевства, а также следил за тем, что творилось за его пределами. На советы и помощь Миолина юный король всегда мог положиться. Он уважал советника, ценил его мнение и всегда прислушивался к нему. К чему лукавить, Миолин стал «правой рукой» молодого короля и пользовался его безграничным доверием. Сдержанность и серьёзность советника уже не казались Элиону такими мрачными, а проницательный взгляд давно перестал его пугать. Да и сам Миолин с годами становился мягче и терпеливее со своим воспитанником, и со временем они стали довольно близки. Их объединяла одна общая цель, одно стремление – забота о благополучии и процветании королевства. Миолин с отцовской гордостью смотрел на своего возмужавшего ученика, а иногда даже становился чересчур сентиментальным, как замечал Элион. Особенно когда он рассказывал королю о далёких днях своей молодости, когда в горах ещё водились Золотые Драконы, а река Параэль ещё не поменяла русла, и каждую весну Эдельвейса прекрасные нимфы и русалки выходили на берег, чтобы петь и танцевать на празднике в честь коронации очередного эльфийского правителя.