Или не полетят?.. Остаться здесь. Быть всегда вдвоем. Пусть сварливые старики и честолюбивые юнцы в Вечном городе изойдут ядом и захлебнутся им!..
Или нет? Диктатор не находил ответа.
В соседней комнате, где сидели стражники, послышалась возня. Вбежал примипил дежурной когорты.
– Цезарь! Египтяне снимаются и уходят!
– Как?!
– Против нас лишь малая часть их армии. Лагерь пуст. Я отправил разведчиков ночью. Они видели, как армия выступила на Пелузий.
– Проклятье! Мы можем опоздать. Быстро! Передать легату и трибунам – сбор и поход. Ты – он ткнул в примипила – вместе с трибуном Плавтом и двумя когортами остаешься и защищаешь дворец. Остальные – на Пелузий.
Сомнения были забыты. Враг оказался не столь наивным, как хотелось бы, и решил разбить римлян по частям. Цезарь не даст ему такой возможности. Теперь удар примет Митридат, а в спину египтянам ударят войска Цезаря. Лишь бы он продержался!
Еще вода в котелке над костром контунберна не успела бы вскипеть, когда пять тысяч легионеров были готовы к походу.
***
Герод бросился вниз, к расположению иудейских отрядов.
– Отец, там… – он задыхался, протягивая руку к дороге.
А над дорогой уже выросла плотная стена пыли выходящего из зарослей дельты войска. Его нужно задержать любой ценой. Армия римлян рассеяна. Люди отдыхают после сражения. Кто-то снял панцирь, почти все отложили тяжелые щиты. Стреноженные кони мирно паслись поблизости. Волна египтян просто раздавит римлян.
Это понимал Герод. Понимал это и Антипатр. Схватив сигнальную трубу, он громко дал сигнал сбора. Удивленные, не вполне понимающие причину, воины, тем не менее, кинулись к своему командиру – cработал приобретенный месяцами нескончаемых тренировок инстинкт. Антипатр мог гордиться своими воинами – даже римляне не собрались бы быстрее.
Вытянув отряд вдоль дороги, где пространство между болотом и морем было `уже, а значит, меньше шансов на охват с флангов, он ждал приближающихся гоплитов. Последние остановились, растерявшись от столь стремительного возникновения строя врагов. Но длилось это всего мгновение. Увидев, что противников совсем немного, фаланга гоплитов, уже выстроившись в боевой порядок и выставив вперед пики-сариссы, покатила всей массой в сторону боевых порядков иудеев.
На счастье, за рядами воинов Антипатра (меньше двух тысяч), прикрытых ростовыми щитами-скутумами, стали скапливаться лучники из кочевых племен. Египтяне все ближе. Еще ближе. Узкое пространство не дает возможности для удара конницы. Она где-то там. За спинами гоплитов Птолемея. Но стоит фаланге хоть немного, на сотню шагов, потеснить противника, как конные илы тут же нанесут удар. И удар этот будет смертельным.
Кочевники дали залп. Еще один. В небо взвились сотни и сотни стрел. Первые ряды фаланги подняли круглые щиты. Да, потерь немного. Хотя несколько десятков воинов, раненых кто в ногу, не прикрытую поножами, кто в руку, а кто и с пробитым горлом, вывалились из строя. Главное, что сплошная стена копий разбилась. И это только начало. Иудеи, заимствовавшие римскую тактику сражения, метнули свои пилумы, дротики с мягким медным навершием. Еще десяток гоплитов оросил своей кровью александрийскую дорогу. Но большая часть пилумов застряла в щитах воинов первых линий. Прикрываться щитом, из которого торчит полутораметровая жердь, не особенно удобно. Многие были вынуждены бросить их на землю.
