В испытательном зале тарахтел пулемет, ему вторило биение моего пульса, подстегнутого ужасом. Я пронесся через короткий коридор и оказался в ярко освещенной комнате… А мгновение спустя пулеметная очередь едва не прошила меня насквозь. Я сдуру выскочил на самую середину зала, оказавшись между испытываемым орудием и мишенью, испещренной многочисленными дырами. Очевидно, техник в последний момент успел рвануть дуло вверх, так что я лишь от испуга сел на пятую точку, вместо того чтобы упасть распростертым посреди лужи крови. Люди в серых комбинезонах орали на меня со всех сторон, пока я бездумно таращился на трехметровый бронированный шагоход, застывший напротив с двумя дымящимися шестиствольными пулеметами наперевес. Какая-то часть моего мозга успела восхититься конструкцией машины и отметить, что, если подобные штуковины в скором времени попадут на фронт, человеческому сопротивлению точно придет конец. Но остальной разум занимали идеи куда более насущные. Я знал, что из испытательного зала есть второй выход. Службисты вряд ли сумеют сориентироваться в хитросплетениях коридоров, чтобы быстро добраться до него с другой стороны – а значит, у меня имелся неплохой шанс на спасение.
Поднявшись, я выскочил через пожарный выход и оказался в полутемном проходе, озаренном лишь вечно мигающими слабыми лампами. На мое счастье, в нем было совершенно пусто. Я принялся петлять по бетонным переходам, перебегая из зала в зал, из отдела в отдел, и напряженно обдумывая свое положение. Даже целый отряд службистов не сумеет обнаружить меня в этом шумном муравейнике, полном дверей, коридоров, технических переходов, шахт и бесчисленных подсобных помещений. У них остается лишь один вариант, перекрыть все выходы. Но и это куда проще сказать, чем сделать. Я мог насчитать несколько десятков дверей, ведущих наружу, и это не принимая во внимание многочисленные окна первого этажа. В лучшем случае, они смогут перекрыть лишь основные выходы. Каким же мне воспользоваться? Я подумал о подземных воротах, ведущих к судоходному каналу, впадающему в Ллетру. То были массивные стальные створки, через которые шли грузы, доставляемые по реке. Я пока старался не размышлять над тем, почему все это безумие вообще происходит со мной, и решать проблемы по мере их поступления. Для начала следовало сообразить, в какой части здания я вообще нахожусь. Беззаботно проследовавшие мимо служащие в зеленых скафандрах явились ответом на сей насущный вопрос – это был отдел химического оружия. Воспользовавшись грузовым лифтом, я спустился на самый нижний уровень и шагнул в темноту. На всем обширном пространстве, потолок которого подпирали массивные колонны, не было ни души. Повсюду громоздились тяжелые металлические контейнеры и пирамиды ящиков, накрытые брезентом. Едкий запах дизельного топлива насыщал неподвижный воздух. Где-то на верхнем уровне приглушенно грохотал басовитый рой станков.
Внезапно полумрак разорвали вспыхнувшие фары, и из ближайшего туннеля вынырнул грузовик. Я решил следовать за ним, благоразумно оставаясь в тени ящиков. Посещать эти глухие подземелья мне доводилось лишь пару раз, поэтому ориентировался я в них с трудом. Вскоре грузовик вывел меня к выходу. Вслед за ним я проскользнул между распахнувшимися массивными створками и ощутил гнилостную вонь, поднимающуюся от реки. После долгого пребывания во мраке солнце больно резануло по глазам.
